– Осталось чуть больше трёх дней, Кевин. У нас есть хорошая база в сотне миль отсюда, там безопасно. Через несколько часов мы доберемся туда.
– И останемся там, – добавила девушка с некоторым чувством безысходности.
– Раздевайся и ложись на кровать. Марта обработает твои раны. Впрочем, это может подождать до завтра, – сказал седой Кевину.
Тот ответил вопросом:
– Кто вы?
– Мы? Мы прокевинисты, – с легкой усмешкой проговорил седой.
Уставший от пыток, препаратов, споров с людьми, очень желающими жить, стрельбы и прочих приключений, Кевин уснул, даже не добравшись до постели. Он опустил голову на сложенные на столе руки и провалился в сон.
Почти через сутки Кевин проснулся уже на кровати. Голова болела. Сознание было мутным, память не давала всех ответов. Небольшая комната с грубыми деревянными стенами. Единственное окно распахнуто. Письменный стол, на нем бинты, мази, таблетки. У кровати деревянный стул с потертой обивкой, на нём длинные шорты и футболка. Полки на стенах заставлены книгами, высокий платяной шкаф, несколько картин с пейзажами. Кевин растерянно ощупал себя: порезы и ссадины, оставленные палачами, были бережно забинтованы. Самочувствие вполне сносное.
Встав и выглянув в окно, Кевин обомлел от увиденного. Солнце садилось за высокий сосновый лес. Большое тихое озеро в тридцати шагах от дома отражало вечернее небо с красным заревом заката. Редкие облака добавляли живописности. Гряда гор возвышалась справа от озера. Слева простирался лес. Недалеко от дома у воды горел костер. Четверо спасителей Кевина сидели вокруг этого костра и негромко разговаривали. Из грузовика, что стоял метрах в десяти от костра, доносилась старая печальная песня девушки по имени Нэнси Синатра. Надев шорты и футболку со стула, Кевин вышел во двор.
Увидев Кевина, все четверо встали и пошли ему на встречу. Все, кроме парня с перевязанной рукой, слегка улыбались. Сейчас они были куда более расслаблены, чем вчера. Первым к нему подошел седой и протянул руку.
– Здравствуй, Кевин. Извини, что толком не представились вчера. Было много хлопот и неясностей. Сейчас всё утряслось. Меня зовут Николас.
Немного смущаясь, Кевин протянул руку. Николас после крепкого рукопожатия по-отцовски обнял и похлопал его по плечу.
Он имел каноничную внешность старого опытного вояки, который, впрочем, отличался большим опытом гражданской жизни. В его движениях чувствовалась выправка. В его словах – уверенность. Во взгляде – мудрость. Высокий рост, седая щетина, тонкая кожа с россыпью мелких морщин. Наверное, каждый мужчина хотел бы примерно