Глава 2
С этого момента, дорогой читатель, я буду рассказывать о событиях более подробно, дабы ты мог лучше оценить их драматичность. Сегодня за четыре дня до прилета экзаменатора камера, где держали Кевина, выглядела канонично для места, в котором содержат жертву пыток: серые бетонные стены, от которых эхом отдавался крик, окровавленный деревянный стул и тусклый свет единственной лампы. Вчера была белоснежная, стерильная, с палачом в новом медицинском халате, с чистыми хромированными инструментами. Позавчера была наполненная холодным ярким светом с палачом в маске сварщика, чтобы не слепило так, как слепило Кевина…
Но вернемся в сегодня. В каноничную. В камеру к Кевину со скрипом отворилась тяжелая металлическая дверь. Вошли палач, офицер, врач и мужчина в классическом пиджаке с каменным лицом офицера спецслужб, который и начал:
– Добрый день, Кевин. Надеюсь, чувствуете вы себя неплохо? Повторюсь, мы понимаем ваше негодование относительно применения к вам силы, но других методов у нас не осталось. Мы начали с вами мирно, плавно переходя к тому, что имеем сегодня. Более ссылаться на ваше состояние мы не будем, чем быстрее вы дадите нам решение, тем быстрее всё это закончится. Начинайте.
Слово «начинайте» было сказано уже не Кевину, а остальным троим, которые были в камере. Сам говорящий вышел. Палач разбирал свои железные инструменты на столе у стены, когда в коридоре началась стрельба. Через секунду стрельба началась и в камере. Её мгновенными жертвами стали палач и врач, не успевшие что-либо понять. Офицер прокричал Кевину:
– Мы свои. Всё хорошо, Кевин! Доверься мне, и делай, что я скажу.
Затем он положил пистолет обратно в кобуру, отстегнул кожаные ремни, державшие Кевина, и потащил его по коридору, в котором стрельба успела стихнуть. Завыла сирена, начали мигать лампочки сигнализации. Мало что понимающий Кевин просто подчинился. Впрочем, от ран и бессилия он иначе и не смог бы.
В коридоре к ним прибились еще двое военных. Видимо, они тоже были загадочными «своими». Вчетвером они двигались из коридора в коридор, иногда отстреливаясь. Затем по команде офицера все четверо легли на пол, и за стеной прогремел взрыв. Оглушенного Кевина затащили в какое-то помещение. Это оказалась камера, где в полу зияла яма, переходящая в узкий туннель. На Кевина ловкими отработанными движениями был надет страховочный пояс альпиниста и солдатская каска. Затем его просунули в туннель, где находился длинный металлический короб, на котором лежал трос с карабинами.
– Ложись как можно дальше в короб, прижми руки к груди и не бойся, – была команда офицера, которую Кевин выполнил, протиснувшись в туннель.
Стрельба нарастала. Кевин услышал,