– Попрощаемся здесь, Вальтер. Я хочу, чтобы ты как можно быстрее вернулся в казармы. Сегодня и так всё было очень замечательно, я давно так не веселилась. Но ты пойми меня: я хочу быть уверена, что ты благополучно вернулся к себе домой. Если у тебя из-за наших встреч будут неприятности, я себе этого никогда не прощу. Прошлый раз после театра я долго не могла заснуть, волновалась за тебя.
– Ты, наверное, боишься, что я постоянно буду ходить по твоей улице, перед твоим домом, стараясь вызвать тебя?
– Нет, Вальтер, этого я не боюсь и не боялась раньше, иначе бы не стала встречаться с тобой. Ты и так знаешь, где я живу, и если по-прежнему будешь меня уважать, то добьёшься, что я приглашу тебя в гости. Это будет не раньше, чем я окончательно поверю в твою порядочность и у меня будет закончен ремонт. Теперь уже поздно, и иди, пожалуйста, Вальтер. Ну пожалуйста, bitte, bitte…
И руки Лени снова, как и в тот раз, легко и привычно сложились в молитвенном жесте – ладонь к ладони.
Я привлёк Лени к себе.
– Это тебе на прощанье и за хорошее поведение, – она быстро поцеловала меня и также быстро отстранилась. – Иди быстрее.
***
Перед обедом меня вызвал Савельев.
– Вот что, Дежнёв, – сказал он, как только я вошёл в кабинет, – командующий артиллерией позвонил мне, сказал, что уже подписаны приказы о назначении Волкова заместителем командира корпусного полка и вас – командиром дивизиона вместо него. Надеюсь, вы не в обиде, что я предварительно даже с точки зрения формальности не спросил вашего согласия?
– Конечно нет, товарищ подполковник, – ответил я, – какой заместитель не мечтает стать командиром. Я просто не нахожу слов, чтобы выразить вам свою признательность.
– Слов и не надо, Дежнёв, нужны дела. Волков последнее время совсем отошёл от дел, беритесь за работу без раскачки, но и не порите горячку. Впереди проверка, а ещё раньше, может быть через неделю, боевые стрельбы. Завтра постройте дивизион, и я введу вас в командование. Кого бы вы рекомендовали на должность заместителя из своих командиров батарей?
– Затрудняюсь ответить сразу, товарищ полковник. Шатров самый опытный, но, говоря откровенно, на должность заместителя уже староват. Крякин вообще отпадает, он пьяница, а к Наумову надо ещё присмотреться.
– Хорошо, что наши мнения совпадают. На первых порах обойдётесь без заместителя, его пришлют со стороны. Так уже решено. Если говорить откровенно – это цена вашего назначения. Но пусть об этом никто не знает: командиры батарей будут проявлять больше рвения, видя возможность продвижения по службе.
Когда я вошёл в офицерскую столовую, там было непривычно тихо, все говорили вполголоса.
Я сел за наш общий стол. Аношин, Безрукавый и Шевченко уже обедали. Размышляя, как бы поскромнее и с достоинством поделиться с ними своей радостью, я придвинул бутылку кефира и, разболтав