Он зажег свечи, небрежно бросил приказ на стопку бумаг. Уселся, быстро и ловко очинил перо своим заветным ножом. Расстелил чистый лист бумаги и задумался.
Быть может, отец и прав? Какое ему дело до всего этого? Разве он добровольно принял это ремесло? Нет, он был вынужден. По сути, он такая же жертва, как и те, кого наказывает. Как и отец. Разве не так?
Айк упрямо сжал губы.
– Не хочу быть жертвой, – негромко, но твердо произнес он и, обмакнув перо в чернила, аккуратно вывел первую строку:
«Р» – означает принадлежность человека к так называемому «береговому братству», береговым пиратам…»
2
Улюлюканье и свист толпы били по ушам, а голова у Айка и без того раскалывалась от боли. Хотелось заткнуть пальцами уши и плевать, что там кто подумает.
Первый месяц лета выдался холодным и после небывалой весенней жары обвально пошли дожди.
Дождь шел и сейчас – мелкий, нудный, словно весна без всякого лета просто перешла в осень. Айк сидел на краю телеги, закутавшись в плащ, кусал палец и наблюдал, как отец наказывает плетью очередного бедолагу. Тот стоически молчал, стиснув зубы. Второй приговоренный судорожно всхлипывал за спиной Айка. Видать, сильно жалел, что пытался облегчить карманы добрых горожан. Или что попался – это было более вероятно.
Несмотря на мерзкую погоду народу собралось прилично, никто и не думал уходить. Кто же уйдет в самом начале потехи?
Внезапно шум толпы изменился. Айк легко замечал такие вещи, как прежде улавливал малейший подозрительный звук в ровном гуле леса. Он поднял голову и увидел, что отец стоит неподвижно и левой рукой крепко сжимает запястье правой. Плечи его поникли и слегка дрожали.
В горле у Айка пересохло. Он не помнил, чтобы отец хоть раз прервал наказание на середине. Что с ним такое?
Он уже хотел броситься на помощь, но Эдвард выпрямился, и плеть снова со свистом рассекла воздух. Толпа вздохнула разом, как один человек, и загомонила успокоенно.
Когда всё закончилось, Айк помог отцу отвязать безвольно обмякшее тело от серой каменной арки, предназначенной для наказаний. Толпа заключила арку и пространство возле неё в широкое кольцо.
В этом незримом круге имели право находиться только огласитель приговоров, Свершители и приговоренные. Впрочем, ни один здравомыслящий человек и близко не подошел бы к зловещей арке. Честные горожане предпочитали наблюдать с безопасного расстояния и делать ставки на то, останется ли приговоренный в сознании, будет ли кричать или терпеть молча и прочее в том же духе.
Айку это казалось отвратительным. Не верилось, что люди могут быть такими бессердечными. Каждый из них мог завтра оказаться на месте этих несчастных, но они явно не думали об этом и не испытывали к ним ни капли