очень похоже на технологию Сергеева: преломление света, уплотненный наночастицами воздух, воздействие ультразвука на зоны мозга, отвечающие за тактильные восприятия… Я не ученый, объяснить точнее не могу. Но более чем уверен, что это он нас так дурачит! В любом случае, где-то здесь должна быть «кнопка отмены» – она задумывалась на случай аварийного выключения голограммы изнутри. Это может быть какой-то выступ или шероховатость… Что-то небольшое, хорошо замаскированное под местность, но механически действующее именно, как кнопка. Это ее я искал, ощупывая буквально все, до чего мог дотянуться. Попутно я успел измерить шагами площадку, доступную для досягаемости. Сто пятьдесят на сто пятьдесят шагов, то есть некое квадратное пространство. По мере приближения к границам, начинает действовать сопротивление – движения затрудняет трава или песок. О чем это говорит? Задумайтесь! Сам факт того, что возможность передвижения ограничена неким периметром, относительно центра – места нашего первоначального появления – говорит о том, что мы находимся в замкнутом пространстве. Рельеф местности можно в расчет не брать. Вероятнее всего – это просто иллюзия. Пол ровный, а картинка, получаемая нашими зрительными нервами, корректируется, например, ультразвуковым воздействием на наш мозг. На нас производится некое воздействие для того, чтобы мы, с одной стороны, ощущали огромное пространство, но вместе с тем не могли физически преодолеть расстояние так, чтобы не удариться лбом о стену. Кстати, есть еще один способ, – вспомнил вдруг он, – мы же здесь появились?
Эдгар встал и проследовал в центр песчаной площадки – примерно на то место, на котором они впервые поняли, где очутились. Ника, проследив за ним взглядом, согласно кивнула. Художник сосредоточенно посмотрел на подушечку своего указательного пальца и начал осторожно двигаться, выписывая странные кругообразные дорожки на песке. В какой-то момент он сбился и начал заново. Потом – еще… Он чертил подошвами армейских ботинок какой-то узор, напоминающий лабиринт, попутно сверяя начертанные на песке линии с чем-то на его пальце. Но что-то шло не так, как он ожидал. Ника терпеливо наблюдала за его странными действиями, стараясь ничем не отвлекать.
Наконец, он выдохся. Прекратив свое занятие, он вернулся на прежнее место и плюхнулся обратно на песок. Несколько минут он молча наблюдал за тем, как ветер старательно заравнивает оставленные им следы. Вскоре линии на песке сгладились, а потом и вовсе исчезли. Не объясняя своих действий, он продолжил разговор так, будто и не прерывался вовсе:
– Даже взять мои картины – это первый прототип Сергеевских технологий. Я сейчас Вам продемонстрирую!
Он потянулся к небольшому песчаному холмику – занесенному песком рюкзаку. Нетерпеливо отряхнув его, открыл и выудил планшет. Из другого кармана Художник извлек один из цветных кубиков компактно свернутого полотна картины. Рюкзак застегнул и закинул за спину, чтобы тот опять не засыпало вездесущим песком. Затем торжественно водрузил кубик к подножью ближайшего
