Город велик, но в нем нет ничего такого, что объясняло бы, почему люди решили скопом селиться именно здесь: ни большой реки, ни живописных гор, ни теплого морского побережья. Вокруг простираются лишь снежные пустоши, местами сбрызнутые каплями редких лесов, и все же это место сумело каким-то образом заманить в свои лапы более миллиона человек.
Город еще спит. В тихий предрассветный час он выглядит необычайно спокойным: лишь скользит где-то по темной улице одинокий огонек случайной машины, да нет-нет и залает собака где-нибудь среди гаражей на окраине. В остальном царит тишина, и только стылый ветер с тихим тоскливым воем гонит по земле колкую снежную пыль.
Купол ночного неба кажется бездонным. Скоро, скоро начнет он светлеть далеко на востоке, и обратит ночь сначала в хмурое синее утро, а затем и в очередной серый зимний день. Такие дни все похожи друг на друга, и их повторяющаяся бессмысленность многих сводит с ума. В таком месте и в такое время лучшим решением было бы впасть в спячку, подобно медведям, но нет – город бодрствует, город живет. Не пройдет и часа, как повсюду зажжется свет в окнах, и улицы забурлят, потоки машин и людей понесутся в бешеной бесконечной гонке неведомо зачем. Так происходит каждое утро.
Вот только-только начало рассветать, и с запада наползла тяжелая армада туч, продлившая агонию ночи еще немного. Однако небо неумолимо светлеет, и мир окрашивается в серо-голубые тона. Начинается день, а с ним и наша история. Все уже готово, все фигуры на своих местах, и неминуемое мчится к городу с сумасшедшей скоростью, хоть никто еще не знает, что этот день будет совсем не таким, как они ожидали.
I.
Глеб
Противный писк будильника вспорол серый полумрак комнаты. Глеб не то с тихим зевком, не то со стоном вылез из-под одеяла. Вставать в такую рань ему было непривычно и, оказывается, весьма неприятно, но выбора не было – его ждали дела. Быть может, теперь ему придется каждое утро просыпаться ни свет ни заря – надо привыкать.
Глеб считал себя музыкантом и, как следствие, вел довольно-таки богемный образ жизни. Вставал он поздно и большую часть дня либо слушал музыку, либо бряцал на какой-нибудь из своих гитар, периодически встречался с друзьями, такими же, как он, музыкантами, или просто гулял. На жизнь он зарабатывал тем, что летом разъезжал автостопом по стране и выступал в больших городах. Впрочем, выступал – это было сказано громко. Он просто выходил на какую-нибудь людную улицу в центре, расчехлял гитару и начинал играть. Жил он в это время впроголодь и ночевал, где придется – подбиравшие его дальнобойщики нередко подкармливали тощего музыканта. Они же порой разрешали ему переночевать с ними в кабине, но иногда приходилось спать и просто под открытым небом в одном только спальнике, среди таинственных звуков леса. Так Глеб проводил время где-то с мая до октября: он отправлялся в путь, когда начинали цвести яблони и возвращался домой в аккурат перед тем, как начинались затяжные, серые осенние дожди. Тогда путешествовать и стритовать становилось было слишком холодно, и поэтому Глеб зимовал в Челябинске и готовил новую программу к следующему сезону. Он каждый год разучивал еще по несколько новых популярных песен, а, кроме того, он писал и возил по стране свои собственные творения.
На удивление, заработок выходил неплохой, пусть даже имя его не было никому известно, и он почти никогда не выступал в клубах, барах или хотя бы в домах культуры (если такое и случалось, то, как правило, ему ничего не платили). Жить, в целом, было можно – разве что шиковать не получалось, да и к следующему маю деньги неизбежно заканчивались, так что Глебу приходилось перебиваться случайными заработками, чтобы дотянуть до того момента, когда станет достаточно тепло, чтобы отправляться в новое путешествие. Вот и сейчас подошло время устроиться куда-нибудь на месяц-другой, чтобы было чем заплатить за жилье и купить еды.
Глеб жил с Андрюхой, другом, которого знал с самого детства. Оба они были родом из одного небольшого городка в области. Они перебрались в Челябинск примерно в одно и то же время и решили вместе снимать жилье – так каждому доставалось по собственной комнате, платить приходилось заметно меньше, чем за отдельную квартиру. Плюс не нужно было как-то уживаться с чужими людьми. Несмотря на то, что Глеб вечно витал где-то в облаках и строил из себя творческого интеллигента, тогда как Андрей был куда более приземленным и конкретным в плане своих стремлений и потребностей – он, как-никак, был водителем, настоящим шофером из баек и анекдотов – они все-таки на протяжении многих лет оставались хорошими приятелями, а это чего-то да стоит!
Когда у Глеба кончались деньги, друг никогда не отказывал в помощи, и не устраивал сцен, если сосед не мог вовремя собрать свою долю квартплаты. Пару недель назад музыкант в очередной раз попросил приятеля о небольшом одолжении. Тот в ответ на просьбу кивнул – мол, хорошо, без проблем – но по залегшим на