– Слушай, я что-то побаиваюсь, – обратился я к своей прекрасной спутнице.
– Сюрприз, сюрприз, – закатила она глаза, покрутив кистями рук на уровне головы. – Бамбук чего-то боится. Никогда такого не было – и вот опять.
– Это как-то обидно, – сказал я улыбаясь, чтобы было понятно: это совсем не обидно.
– Тихо, тут стены тонкие, не надо привлекать лишнее внимание, – прошептала она, приложив указательный палец к губам.
Она жестами велела мне встать на колени, что я нехотя выполнил, невзирая на грязный пол, по которому мог ходить кто угодно и делать на нем что угодно, – надеюсь, она оценила эту мою распущенность.
Овсянка подошла сзади и положила ладони мне на плечи, отчего по телу побежали мурашки, – надеюсь, на это она не обратила внимания. Перевела руки на голову, и я начал беспокоиться, чистая ли она, но вспомнил, что мою волосы каждый день. На голове осталась только одна ее рука – резкий рывок, и на мое плечо встала ее нога в кроссовке, а потом и вторая – на другое плечо. На самом деле это уже не вызывало такого трепета, учитывая хоть и скромный, но все же вес этой скалолазки, хотя правильнее было бы сказать – бамбуколазки. Я старался держаться, но сила притяжения так и норовила познакомить с бетоном мое лицо, а следом – и Овсянку.
На голову посыпалась пыль и мелкий мусор, но моя ноша и ответственность не позволили отряхнуться. По правде говоря, руки я просто не смог поднять. Но и ответственность, конечно, имела место.
– Готово, – раздался голос сверху, – теперь поднимайся, только аккуратно.
– Конечно, как скажешь, – покорно согласился я и пробубнил: – На будущее: ты или садись на диету, или мне пора начинать копить деньги на лечение позвоночника.
Не дождавшись ответа я, хватаясь за стены и перила, изо всех сил старался сделать хоть шаг, но ноги уже затекли, да и первоначальное положение не располагало к поднятию тела по ступенькам таким способом, не говоря уже о непривычной для спины нагрузке. Овсянка спрыгнула, а я, оказавшись от такого рывка на четвереньках, выдохнул и поднялся на ноги, слегка качнувшись и облокотясь на перила.
– И что ты улыбаешься? – грозно спросила Овсянка, держа в правой руке отвертку, а в левой – навесной замок.
– Потише, нас же услышат, – кивнул я в сторону квартиры за ее спиной, игнорируя остальные три.
– Нас наверняка уже услышали, может, и полицию вызвали, поэтому давай выбирай наконец: либо лезем, либо идем на учебу – ты к себе в колледж, я к себе.
С прогулами всегда так: когда стоит выбор – идти на пару или остаться дома, – есть всего два варианта – идти или не идти. Если пойти, то всю пару не покинет мысль, что решение было в корне неверным и, само собой, надо было остаться дома и горя не знать. А вот если поступить наоборот – прогулять, то все часы, которые ты должен был провести на занятиях, тебя будет точить совесть, а в голове сформируется четкое понимание, что на уроке было бы