Не помню, как мы оказались во дворе моего дома, в километре от места почти случившегося преступления, главное – мы спасены.
– Египетская сила! – вымолвил я, немного отдышавшись и прислонившись к дереву у парковки, напротив окон в мою квартиру.
– Я думала – все, конец. – Овсянка присела рядом со мной на корточки.
– Да. Ты поняла вообще, что произошло?
– Вообще да.
Мы не сговариваясь рассмеялись. Она, заметив, что все еще держит в руке замок от чердака, закинула его подальше в кусты.
– Пойдем ко мне? – спросил я ее, отдышавшись – уже от смеха.
– Не, у меня планы не изменились.
– Ты хочешь вернуться туда? – У меня вырвался нервный смешок.
– Ну, не бросать же дела незаконченными.
– Ты серьезно?
– Да. – Она посмотрела на меня с улыбкой, чтобы я расслабился. – Не нервничай, в городе еще полно домов, залезем на другую крышу.
Пройдя несчетное число улиц, мы наконец оказались во дворе. Нет, заходить мы в него не собирались, хотя, зная – точнее сказать, не зная – Овсянку, можно предположить, что он с самого начала был нашей целью. Кажется, уже настал тот момент, когда я начал называть ее мысли нашими. Наверно, это и есть гармония. В нашей культуре, как, скорее всего, и в других, выяснить это вряд ли удастся, пока же мужчин, слушающих женщин и идущих за женщинами, называют подкаблучниками, бесхарактерными, бесхребетными, не мужиками. Это неправильно. Вообще, навязывать свое мнение и видение мира другим людям, да еще и презирать инакомыслящих чертовски неправильно. Мы же не варвары, на дворе двадцать первый век, а стереотипы лезут изо всех щелей, куда ни глянь.
– Прекрасно, – вновь отвлекла меня от моих размышлений моя любовь.
Любовь. Странное слово для определенной стадии взаимоотношений двух людей либо определенной ступени притяжения одного человека к другому. Если я его правильно понимаю, то я люблю ее. При каждом звуке из ее уст что-то трепещет внутри, при каждом взгляде на нее после короткой разлуки тело покрывается мурашками. Я не хочу ее никуда отпускать, прощание, рано или поздно настигающее нас, каждый раз наносит мне рану. Во все мои мысли непременно вторгается она, иногда просто сидит где-то сбоку, слушая меня внимательно, а иногда и что-то советует – скажем так: принимает участие в жизни моего подсознания. В интернете бытует мнение, что это лишь начальная стадия отношений и она проходит. Да я и сам страшно боюсь перегореть, остыть. Я все еще, спустя столько времени, боюсь притронуться к ней, лишний раз боюсь сказать что-то не то, боюсь ее потерять. Знаете, это любовь.
– Ты издеваешься? – толкнула она меня в плечо.
– Где? – сказал я первое, что пришло в голову.
– Ладно, – Овсянка зажмурилась и сжала пальцами переносицу, – повторю.
– Ладушки, – беззаботно ответил я, предвкушая наслаждение от звука ее голоса.
– За что