– Вы с Ритой гуманисты, но не прокоммунистические и не антикоммунистические. Вы сами по себе. И что это заслуга сегодняшней обстановки в стране – не обсуждается, – рассмеялась Инна.
– Ты о книгах для взрослых? – уточнила Лена.
– Если произведение изнутри не освещено радостной энергией или хотя бы теплой грустью, оно тускло и мертво. Оно – просто красивые рифмованные или нерифмованные слова. Необходимо, чтобы за всем этим набором слов, стояла сердечность, а еще гражданственный посыл, знание боли и радости своего поколения, всего общества. И чтобы у автора была высокая эрудиция, мощная органика и способность к импровизации, – опять вступила в беседу подруг Аня.
– Молодец, знаешь, в школе проходили. – Инна начала раздражаться. – А вот как Рите удается восстановить в памяти прошлые детские ощущения? У нее иногда случаются роскошные тексты.
Лена внимательно выслушала подругу и спокойно ответила:
– Я уже объясняла тебе: это определяется прекрасной памятью, искренней добротой и чистотой помыслов автора. Не у всех получается. Многие додумывают, переделывают, подстраивают свои воспоминания под воображаемые. А у Риты, по ее собственному некокетливому признанию, мощная болезненная память о детстве и удивительная внимательность и приметливость к мелочам жизни. Она, как и я, когда писала о детстве, будто возвращалась в него, ныряла вглубь себя, превращалась в ребенка. А остального вокруг не замечала, хотя и не игнорировала. Оно было где-то рядом, вне ее сознания… Понимаешь, это такое состояние, когда полностью теряешь в себе ощущение себя взрослой. Поразительное чувство!
– Рай вам обеспечен, – рассмеялась Инна. – В Евангелии написано «Если не будете как дети, не войдёте в Царствие Небесное».
– В Царствие Божие, – поправила Лена и неопределенно пожала плечами.
– Ритины «волшебные» слова в нынешнее, подчеркнуто деловое время, едва ли способны вызвать у современных детей чувства, подобные тем, что испытывали мы, – усомнилась Аня. – Разве что у детдомовских.
– В детдомах истинно проявляется и предъявляется человек… – тихо пробормотала Жанна, думая о чем-то своем. – И потом, всю жизнь… Мне жутко хотелось воровать вместе с другими, но я не могла украсть даже тогда, когда меня никто не видел. Помню, нашла в пустой аудитории мужское пальто. В кармане были деньги. Но я не смогла взять. Представила, как студент без них голодает. Не наказала его за безалаберность… Иначе всю жизнь мучилась бы гадким поступком, что страшно омрачало бы мне жизнь.
– Именно такие книги как наши необходимы, чтобы пробудить в современных детях чувствительность. Недавно читала внучку свои рассказы. И вдруг он воскликнул: «Ну, ба, ты даешь!» На современном «молодежном» языке это прозвучало как высшая награда, – с улыбкой поделилась радостью Лена.
Инна вернулась к пройденной теме:
– Я сначала не поверила тому, как творит