Аномалия. Кристина Двойных

того, как мне показалось, что я смогу все-таки что-то в ней разглядеть… я отпрянула. Инстинктивно. Словно защитные механизмы во мне, более мудрые и более древние, чем сама жизнь, сработали, спасая от того, с чем я не должна была сталкиваться. Что мне нельзя было видеть.

      В каком бы мире я не находилась сейчас – я занимала самый безопасный его пятачок. Пока что.

      Я растерянно опустилась на сиденье и уставилась на пеструю рекламу курсов английского. Вместо улыбавшейся девушки-модели на меня недовольно смотрела Женевьева. Я моргнула, прогоняя наваждение, чтобы в очередной раз напомнить себе, что я – в эпицентре наваждений. И если за пределами межпространства неведомая сила стирала людям лица и заставляла оконное стекло вскипать, то здесь меня могло ждать что угодно.

      – Нужно и правда убрать слово «странно» из своего словаря, – вслух сказала я. Поезд продолжал везти меня в неизвестность.

      Это был кокон, из которого я должна была выбраться. Определившись с самым логичным способом, я встала и подошла к ближайшим дверям и нажала ладонью на круглую кнопку одной из створок. Никакой реакции. Сознанию требовалось время, чтобы сформировать мысль, и мне понадобилось время, чтобы вспомнить: эти кнопки блокируются, пока поезд на ходу. Здесь должно быть что-то другое.

      Взгляд наткнулся на книгу, лежавшую прямо у меня под ногами, и я вздрогнула, понимая, что она появилась здесь только что. Книга выглядела знакомо. Я коснулась ее – пальцы скользнули по матовой обложке, обхватили корешок. «Последние чудеса». Гравюру на обложке заменила одна из знакомых мне Оскаровых зарисовок – Карлов мост с узнаваемыми силуэтами статуй. Я пролистала книгу. Ее страницы были пусты.

      Вдруг оказалось, что поезда больше нет. Меня окружал пустынный подземный переход – стены заложены квадратной красной плиткой. Я видела такие в каком-то метро. Сейчас было невозможно вспомнить, в каком. Получается, я выбралась из кокона и оказалась в межпространстве? И моим ключом стала эта книга с пустыми страницами?

      Какой бред.

      Не пытаться рационализировать, несмотря на заторможенность сознания, было сложно.

      Она была моего роста, в мешковатой куртке и узких джинсах, с каштановыми волосами чуть ниже плеч. Я так и не поняла, откуда она взялась, но выглядело так, словно она была здесь всегда. Она сделала шаг вперед и подалась ко мне, почти коснувшись носом кончика моего носа. И меня только тогда осенило, что она – это на самом деле я. Только ее кожа была ровной и гладкой, без неравномерных веснушек на скулах и царапины на подбородке. Даже темных кругов под глазами у нее не было – и я испытала неуместную досаду, что мои-то со мной пожизненно. Что до самих глаз – они были яркими и карими, и никакая гетерохромия не резала четверть левой радужки, привлекая ненужное внимание.