Очевидно, так же посчитали и биографы Ломоносова, проигнорировавшие, по сути, это сообщение. Тем более что в текст Аскоченского всё же закралась одна небольшая, но существенная для нас неточность: М.И. Леонтьев мог тогда называться только будущим генерал-губернатором Киева, поскольку на этот пост он был назначен то ли в 1738, то ли в 1740 и даже 1741 году – на сей счёт существуют разночтения. В 1733 году он состоял в должности воинского инспектора при главнокомандующем Низового корпуса, созданного Петром I в 1723 году для обустройства вновь завоёванных земель на юге России (распущен в 1735 году). Должность всероссийского масштаба, то есть ещё более значимая, чем губернаторская, однако, видимо, сто лет спустя Леонтьев остался в памяти киевлян (и их губернатора Бибикова, у которого, как мы уже говорили, жил Аскоченский) только как генерал-губернатор.
Более подробное знакомство с биографией М.И. Леонтьева, хлопотавшего в Киеве за московского студента Ломоносова, приводят нас в ещё большее недоумение: боевой офицер, проявил себя хорошим генералом в Великой Северной и Турецкой войнах, вице-губернатор Москвы в 1726 году. Кроме того, это двоюродный племянник царицы Наталии Кирилловны и, значит, троюродный брат императора Петра I, а также муж племянницы Меншикова и родственник канцлера графа Г.И. Головкина – дяди и крёстного отца матери Петра I.
Если бы в 1733 году Леонтьев действительно был генерал-губернатором Киева, то можно было бы подумать, что сопроводительные бумаги Ломоносова как-то нечаянно попали в губернскую канцелярию, откуда затем и были препровождены в Киевскую академию, но в штаб-то военного корпуса они никак не могли попасть: ни случайно, ни ошибочно. И по доброте душевной Михаил Иванович не мог содействовать незнакомому крестьянскому парню: современники отзываются о Леонтьеве как об угрюмом и сварливом солдате, который был педантичен, взыскателен и строг до жестокости. Вот такая интересная загадка истории, отгадка которой может крыться только в том, что студент, за которого генерал просил, был для него каким-то образом значим (позднее увидим – каким).
В короткое время Ломоносов, пишет далее Аскоченский, «успел присмотреться к порядку, существовавшему в киевских школах… и оставил училище, мало соответствовавшее его планам и надеждам». Если учесть, что курс обучения в такого рода учебных заведения продолжался до десяти и более лет, то год – это действительно короткий срок. О Ломоносове здесь сказано очень почтительно, но, с другой стороны, Аскоченский в 1856 году знает, кем стал для будущего России этот человек и какая важная особа пеклась о нём в 1733 году. Уже известный нам М.И. Верёвкин в 1783-84 годах пишет о Ломоносове проще: «В Киеве, против чаяния своего, нашёл пустые только словопрения Аристотелевой философии; не имея же случаев успеть в физике и математике, пробыл там меньше года, упражняясь больше в чтении древних летописей и других книг, писанных на славенском, греческом и латинском