Орест лежал на влажной холодной траве в нескольких метрах от теплой, сухой палатки, распахнув свои объятия раненому небу. Его каштановые кудри намокли не меньше, чем тонкая туника. Ни солдатских калиг на ногах, ни пояса на Оресте не было, голос уже гнусавил, но глаза и рот блаженно смеялись.
– Вам не понравится мой ответ, декан. Вы слишком юны и впечатлительны.
– Так не отвечайте, а молча выполните приказ командующего, – взгляд Фортуната сверху вниз оставался прямым и уверенным, чему противоречили побелевшие сжатые кулаки молодого римлянина.
Орест улыбнулся и продолжил:
– «Командующего»… Вы ещё даже настоящим, серьёзным офицером не являетесь, Фортунат. Вас всего лишь назначили старшим в группе солдат, спящих в одной палатке… А уже такой гордый, так яро стремится руководить. Ну, что же. Ваш «приказ», – о, сколько в последнем слове было иронии! – Я исполнять не собираюсь. Но объясню, почему не сплю. Не могу позволить себе провести последнюю ночь под деревянной крышей. А поверьте, Фортунат, другого шанса увидеть рассвет у нас не будет. Keltoi не позволят.
– Keltoi?
– Римляне называют их галлами, но истинное имя этого народа – Keltoi.
– Вы не перестаёте удивлять меня своими знаниями, Орест. Я уважаю Ваш возраст и то, через что Вы прошли, однако здесь не могу согласиться. Галлы ̶ варвары, у них нет ни дисциплины, ни доспехов. Они идут в бой голыми… Неужели это не очевидно? Все преимущества на стороне легионеров, величайшей армии современности.
– Вы мне нравитесь, Фортунат. Такая яростная вера в собственные силы могла бы привести Вас к тому, о чём Вы так рьяно грезите: к титулу трибуна, например. Лет через двадцать. Но до легата точно не дотянете.
– Не слишком ли много позволяет себе рядовой солдат, а тем более…
– Ну же, Фортунат, закончите фразу. Поверьте, меня не обидит слово, едва не слетевшее с Ваших губ, – Орест встал и спокойно посмотрел в глаза декану.
– В последний раз говорю, а точнее, предупреждаю. Идите в палатку.
– Выбор бывшего раба – провести эту ночь на свободе, Господин.
Фортунат глубоко вдохнул, развернулся и пошёл прочь. Прочь от наглого грека, душной палатки, роя недостойных мыслей. Сейчас важно только завтрашнее выступление, первое в жизни для декана Фортуната. Пусть говорит, что хочет. И грек не смолчал:
– Наша центурия завтра будет кровоточить так же, как это небо, декан. У легионеров есть дисциплина, гладиусы и доспехи. У Keltoi есть друиды.
Раскрываем секреты римлян
Ох, он какой, этот Орест. Не слишком ли много о себе возомнил? И вообще, что он делает в римской армии, если он, как мы поняли по его греческому носу, грек?
Орест родился и вырос на одном из греческих островов. Он прошёл долгий и непростой путь от смышлёного и любознательного сына гончара, помогающего отцу продавать посуду собственного производства, через армию и пленение римлянами, прямо в руки самодура-патриция и новому статусу раба. Затем счастливое освобождение, решение служить, легион… Там-то мы его и обнаружили.
С детства, как и многие другие греки