– Простите меня, доченьки, – сказала мама потом. – Я даже плакать не могу. У меня внутри вертится воронка горя. Темная дыра. Черный магнит, который забирает все. С каждым днем сил остается меньше и меньше.
– Мы здесь, мы поможем, – сказала Аня.
– Нет, мной владеет безумная сила. Никто не сможет мне помочь.
Ее не было весь следующий день. Она оформляла документы на дом: отказалась от своей доли в пользу нас двоих. Нам сказала, что делает это на всякий случай. На фоне непонятного ареста отца ее действия имели определенный смысл, поэтому я ни о чем таком не подумала.
Мама уехала еще на неделю. И больше мы ее в живых не видели. Нет, ее не забрал «черный ворон», этого не произошло. У нее было именное оружие. Она выстрелила себе в рот… А на столе под лампой с зеленым абажуром осталась записка:
«Дорогие Аня и Даша, простите меня. Я была для вас не самой лучшей матерью. Любовь к вашему отцу сильнее меня и выше здравого смысла. Я не то чтобы не хочу жить без Федора, а просто не могу – все внутри оборвалось с его уходом. И я закончилась. Ничего не осталось. Одна пустота… Какая-то неведомая сила съедает меня изнутри. Вернее, съела. И я не вижу другого выхода. На мне проклятие. Простите, дорогие мои доченьки. Прощайте».
– Чокнулась! Она, точно, чокнулась, – навзрыд плакала Аня.
Записка эта была прислана нам по почте товарищем Ириной. Пока Аня читала, я почувствовала что-то похожее на ветер, влекущий меня к этому листку бумаги в руках сестры. Или не ветер это был, а магнит? Черный магнит. Магнит холодной пустоты. Да, мои нервы, нервы десятилетнего ребенка, были ни к черту. Или… Постой-ка…
– А вдруг и правда есть какое-то проклятие? – спросила я сестру. – Неужели ты не почувствовала присутствие господина во фраке?
– Ты что, тоже чокнулась? – ответила она. – Какой еще господин? Какой фрак?!
Я не ответила. Анька просто успела вырасти. Она слишком далека от сказок. Ей трудно предположить то, что невозможно проверить. Я помогу ей. В моем воображении я все еще находилась там, где все возможно. Только чем старше становишься, тем сильнее осознаешь: на свете есть не только магические чудеса, но и невосполнимые потери. Все возможно: и хорошее, и плохое. Осознавая это, мы постепенно выходим из детства в жестокий реальный мир. Но разве есть у нас выбор? Разве можно нам остаться в детстве? Эх, мне нисколько не хотелось торопиться во взрослую жизнь.
А полупрозрачный господин Время молча стоял у двери. Он ухмылялся.
Глава 4. Анин хор
Ни за что ни про что в течение каких-то двух месяцев мы с Аней остались одни на всем белом свете. Я продолжала ходить в школу, в то время как сестра пыталась управляться с хозяйством. Наследство у нас было небольшое: старый дом да корова Зорька. Животина эта была нашей единственной спасительницей. На молоко мы выменивали у соседей хлеб. Сжалившись, нам взялась помогать