Трофоре такая битва, и что она лишь потрепала её, нарушила строение мира. Целый материк, огромный остров исчез тогда с лица её. Он раскололся надвое, и часть одна его воспарила в воздух, а вторая под воду погрузилась и канула в морской пучине. И закончилась битва, и победила в ней величавая дева с волосами цвета золота и кожей цвета серебра. Но не пал Хаос так, как подобает пасть в бою проигравшему. Отравил он земли, принадлежавшие Истине по праву и породил в них семена свои, бывшие когда-то частями его собственного тела. И скверные семена из членов его проросли, и дали они плоды свои. Яд проникал глубоко в землю, в моря и океаны, в бескрайние леса и пустыни, и всё черпал силы для Хаоса, чтобы восстал он вновь и бросил вызов Златовласой деве. Дабы снова свершилось побоище, куда пуще и жёстче прежнего. Но этого не случилось. Великая дева, Истиной наречённая, дала людям и тем другим, кто тоже встал на её стороны, новые знания. И ковали они руками её, плели, слушая её голос, ткали и рубили, чтобы сделать великое, благословенное волей богини и сотворённое руками смертного оружие. И их было много. Словно капля живительного сока стали они для Трофоры, ибо, в руках смертных стали они гибельными для Хаоса и семян его, глубоко в землю въевшихся. Вооружившись ими, смертные, те, кто был сильнее и храбрее всех, бросились вглубь ставших глубокими пещерами зловещих ростков, но не очистили их от скверны, а лишь остановили её. И тогда сложили они свои творения там, в глубине, и оставили их, дабы Хаос долго ещё не смог набраться сил. Но, войдя внутри героями, никто не выходил обратно с видом победителей, и лишь скорбно повесили головы великие мастера и воины, ибо поняли, что было не так совершенно оружие, выкованное ими, не так хороши были доспехи и плащи, сотканные из лучших нитей лучшими мастерами, не так сильны были чары, на них наложенные. Тогда дева снова спустилась к ним. Теперь её бесконечная любовь пала на всех, даже тех, кто во всю противился ей, и тех она любила. «Не ваша вина в том, что зло, яд этого мира, ещё не пало, – сказала она, – Не вы сами или творения ваши были несовершенны. Просто час его ещё не пробил. Тишина ещё жива, и время, звенящее в нитях её, говорит, что ещё рано. Спите спокойно, ибо придёт век и Хаос падёт от рук ваших внуков или правнуков или правнуков ваших правнуков. Время придёт.»
По сей день слова эти выбиты на каменных плитах в священных храмах, но пустеют храмы, ибо идёт время, а мир всё глубже погружается в непроглядные пучины Хаоса. А Тишина… Тишина всё молчит…
***
Я не раз успел отведать на собственной шкуре сжимающий сердце, прошибающий до дрожи в коленках и других подвижных и неподвижных частях тела страх. Мне приходилось видеть такое, хуже и страшнее чего, казалось, придумать нереально. Оказывается, реально. Стоя в незнакомой комнате с каменными стенами бледно-песчаного цвета, покрытыми коврами, изображающими витиеватые узоры и картины, на полу, таком же, как и стены, так же покрытом коврами, притом не менее разнообразными, я всё сильнее понимал одно: я ошибался. Вполне
