Дыхание вдруг перехватило.
– Что потом? – участливо спросил филин.
Лика украдкой вытерла о штанины вспотевшие ладони. Будто тело заново переживало забытый когда-то ужас.
– Не знаю, как это назвать. «Стоп-кадр», не иначе. Всё вокруг застыло, а потом… ме-едленно покатилось назад. И поезд, и я… Меня будто что-то приподняло, втиснуло спиной между теми парнями, вдавило в толпу…
Она потёрла лоб.
– Вот тут потом сильно болело. Месяца полтора, хоть я и не поняла, отчего. Будто всё-таки врезалась, но чудом не расшиблась.
– Что-то ещё происходило помимо того, что тебя вернуло назад?
Казалось, Яша с трудом сдерживает нетерпение.
Лика покачала головой.
– Не пом… Да! Меня ведь не просто назад вытолкнуло, а утянуло вместе с этой толпой до самого эскалатора и выше, к его началу. Потом мир как бы включился, и всё запустилось опять. Но главное – люди вокруг спокойные, будто ни с кем ничего не случилось. И тут я чувствую – спиной прямо-таки – чей-то взгляд, злой такой, сверлящий… Хорошо помню, что в первый раз я его тоже ощутила, но читала конспект и не захотела отвлекаться. А сейчас оглянулась. Смотрю – повыше, ступенек через десять, стоит один гнусный тип из автобуса…
При одном воспоминании она передёрнулась.
– Неужели это он?..
– Дальше, Ликуша, дальше! – тихо напомнил филин.
– Он… всю дорогу, все три остановки до метро пытался меняя лапать, – выговорила она с трудом. – Пока я не выдержала. У меня с собой зонтик был… ну, я им и заехала ему прямо… не знаю куда, наугад ткнула. Значит, он меня и…
– Подожди. Чем же закончилось?
Лика судорожно вздохнула.
– Я перепугалась. И ломанулась вниз, по свободной стороне: то ли тупо убежать хотела, то ли надеялась затеряться – ведь утро, час пик, народу пропасть! А сама чувствую, хребтом чувствую, не оглядываясь: он за мной топает. Да ещё сзади кто-то заорал: «Идиот, куда прёшься?» У меня уже ноги подкашивались от страха; остановиться боюсь, а бежать далеко: эскалаторы в Петербурге ого-го какие длинные! Но смогла, выскочила на платформу и вцепилась в здоровенного парня: «Помогите, пожалуйста!» Не знаю, на что надеялась: люди сейчас не слишком отзывчивые… Но питерцы – это такой народ, такой… совсем особый! Вот впилась я в его рукав, как клещ, а сама реву и сказать толком ничего не могу. Даже лица его не вижу из-за слёз. Только голос слышу откуда-то сверху: «Спокойно, девушка, разберёмся!» А рядом ещё один спрашивает: «Этот, что ли? А ну, говори, хмырь, что тебе от неё нужно?» Проморгалась, смотрю – второй парень, такой же высоченный, держит того гадёныша в