Ему и раньше доводилось бывать в этом городе, куда они с женой ездили на ежегодный праздник, проводимый в честь этого божества с телом женщины и головой кошки: жена обращалась к ней как к богине плодородия и деторождения в надежде, что та поможет ей наконец родить мужу наследника. Но теперь ему самому вдруг страстно захотелось побывать в святилище этой небожительницы, как будто она могла дать ответы на его вопросы и даровать долгожданное забвение.
В Бубастисе как нигде поклонялись кошке: везде встречались изображения этого животного, статуи и статуэтки, да и сами они, во плоти, виднелись повсюду – на крышах, заборах, деревьях. Ему вспомнилось, как на празднике в честь богини Баст какой-то несчастный возница имел неосторожность задавить одну из них, так озверевшие женщины, участвовавшие в праздничной процессии, забили его камнями на месте. Кошек обожествляли и берегли как главных защитниц от грызунов, которые не в меру расплодившись могли уничтожить все запасы зерна и оставить народ голодать.
Наконец он достиг храма. Длинная мощеная аллея, ведущая ко входу, была по обе стороны обсажена финиковыми и кокосовыми пальмами, в самом храме было тихо и прохладно, пылинки плавали в лучах света, льющегося из высоких окон. Огромная статуя самой Баст возвышалась чуть ли не до самого потолка. В одной руке Баст держала систрум, в другой – корзинку, ее одежда была выкрашена в зеленый цвет, в ногах сидело четыре котенка. Несмотря на божественность, было в ней что-то теплое, материнское. Ему вдруг вспомнилась его собственная мама. Он был самым первым ребенком в семье, и после его рождения она никак не могла забеременеть снова, а когда дети все-таки рождались, то жили совсем недолго, и поэтому всю свою любовь она изливала на него одного. Так безусловно и беззаветно его никто и никогда больше не любил. Разве что… Но о ней лучше не вспоминать.
Навстречу ему в зеленом одеянии с кошкой в руках вышел один из жрецов храма, и они по внешним атрибутам в одежде распознали друг в друге людей одинаково высокого положения. От жреца веяло теплом и спокойствием, и он сам не заметил, как рассказал, зачем приехал.
– Поезжай домой, – сказал ему жрец. – Она наверняка где-то рядом. После смерти женщины ее душа переходит в кошку, живущую в доме. Может, и Иса давно уже ждет, что ты узнаешь ее.
– Я слышал, что такое происходит только с душами жен, – возразил он.
– Порой жена – не та, которую признает закон, а та, которую любишь. Поезжай домой, – повторил жрец.
Он был разочарован словами жреца и, как и думал, по возвращении домой не заметил ничего нового ни в живущих дома кошках, ни в шелесте над головой пальмовых листьев, ни в игре света и тени на дорожках внутренних дворов.
А потом вдруг появилась она – рыжая кошка, непривычно выделяющаяся среди зверей обычного камышового окраса, которые в основном населяли Египет. Кажется, она возникла откуда-то сама по себе, по крайней мере никто не знал, откуда она взялась. Пришла к нему, когда он лежал в ванной, запрыгнула на стоящий