От быстрого подъема ее белоснежные, как мука, щеки и грудь стали красными, разгорячились, что ей даже пришлось развязать шнуровку на корсете, выдавая спрятанный между грудей амулет.
– Инга, не мешай достопочтенному колдуну Дариусу думать, и помолчи! – недовольно фыркнула королева и бросила колкий взгляд на ее грудь.
На смуглом лице Ванессы тоже уже проступили капельки пота, алый румянец горел на щеках, а от нехватки воздуха в узком коридоре, корсеты, сжимавшие и без того тонкую длинную талию, казались орудиями пытки. Русые волосы с золотым отливом, сплетенные в несколько колосков, чтоб удобнее было носить корону, порядком растрепались, и длинные вьющиеся пряди волос падали прямо на лицо королевы. Ее бархатный томный голос обрел нотки раздражения.
– Я уверен, – произнес колдун, оборачиваясь к кролю Вильфу – это лучшее место для заклинания.
– Но мы все здесь не поместимся. – возразил король.
– Сожалею, но зевакам придется постоять на лестнице. Стол нужно подвинуть к стене. А мы станем в самой середине.
Стражникам было велено сделать, как сказал колдун Дариус. В центре поставили казан, в котором развели костер, а поверх взгромоздили котелок для зелья. Окна в башне открыли нараспашку, чтобы впустить свежий воздух, прохладный от надвигающегося ливня. Все вышли из зала, освободив место для обряда. Король с королевой, начальник стражи Томас Далл, камергер, служанка и советник короля просунули любопытные лица в двери и уставились на колдуна с его казанком.
Забурлила вода, над казаном заклубился пар, языки пламени облизывали неровные стенки старого казана. Несколькими резкими и непринужденными движениями Дариус швыырнкл туда все то, что больше всего напоминало старый мусор, завалявшийся в карманах черной мантии. То есть составляющие для зелья. В то же время, когда колдун начал читать заклинание, всыпав в котелок последний мешочек травы, сорванный с веревки на поясе, и кристаллический череп на его посохе замерцал жгучим саетом, в зал влез принц Арк. Отодвинув решетку вентиляционного тоннеля, он спрятался в тени под столом отца.
Голос колдуна перерастал из шепота в гортанный бас, ускоряясь с каждым произнесенным словом. Ему вторил сильный ливень, барабанной дробью падавший на черепичную крышу башни. За окном потемнело, словно был поздний вечер, а не середина дня, а сильный ветер, ворвавшийся в зал, потушил пламя свечей, и все погрузилось во мрак. Могучий бас колдуна вырывался из тьмы, словно пламя из пасти дракона. Варево в котелке начало люминесцировать призрачным, зелено-белоснежным светом. В это время череп на посохе Дариуса засветился теми же оттенками, освещая помещение и перепуганные лица присутствующих призрачным белесым светом.
Гроза усиливалась, и в замковый двор начали бить молнии, поджигая все, во что попадали. По стенам башни пробегала дрожь. Заклинание колдуна звучало все быстрее и