Выключатель, всегда находившийся на месте, на этот раз прятался и упорно не желал выходить из своего укрытия. Пришлось, подобно бойцу отряда спецназа, действовать в полной темноте. Большой квадратный коридор, хранящий в нутре своём массу полезного, мог довести до безумия самого опытного разведчика из казачьих ползунов, но только не Картузова. Почти бесшумно, всего-то пару раз сорвав с вешалок пальто, да налетев на таз Розы Семеновны, висевший, по обыкновению, на стене, Картузов добрался-таки до заветной двери и проник в вожделенное пространство санитарно-гигиенического узла. Маленькая победа вдохновляла и внушала оптимизм. Даже выключатель нашелся и, не упрямясь, помог осветить нехитрое оснащение образца одна тыща девятьсот пятьдесят девятого года. Пожурчав над многое повидавшим унитазом, Картузов смыл мутные испражнения, и унитаз покорно проглотил гадость, не сетуя на свою судьбу.
«Ведь умели делать, а! Сорок лет уже эта чугунная чертовина работает. Ну да, пусть уродлива, пусть ломается временами, но работает. И даже большая часть механизма оригинальна…
А танки наши», – продолжал размышления разведчик, возвращающийся с задания. – «Зверь машины! Никто в мире таких танков делать не умеет. Да что они вообще умеют? Брось их в нашу действительность – не выживут, с ума сойдут, передохнут без психоаналитиков. И психоаналитики их у нас тоже передохнут… Психов-то у нас – хоть отбавляй, а вот аналитиков… Броня крепка и танки наши быстры»…
Незаметно для себя Максим Андреевич начал напевать, чем легкомысленно разоблачил для противника собственную дислокацию. Вспыхнул свет двадцатипятиватной лампочки засиженной мухами, и суровый голос припечатал Картузова к стенке:
– Да когда же это кончится, Максим! Вот послал бог соседа, а! За что такое наказание?! Вы же интеллигентный человек, а довели себя до скотского состояния, смотреть страшно.
– Роза Сем-на, вечр добрй, – язык предательски отказывался слушаться, Картузов, каясь в душе и признавая правоту соседки, перешел в наступление. – Вы ошибаетесь, уважмая. Меня никто не посылал, я тут, можно сказать, исключ-но по собственной прихоти. А скоты, они не пьют спиртного. Это прерогатива исключ-но человека им же изобретенная. За остальное прошу простить.
Картузов театрально поклонился, мотнув головой, потерял равновесие и упал на правую ногу. Роза Семеновна покинула поле боя, в сердцах хлопнув дверью. Наступила тишина. Свет, хотя и тусклый, но рвущий на куски мрак окружающего пространства, позволил Картузову без приключений добраться до своего скромного жилища. В особенности ставшего скромным после развода с третьей женой.
Жен было, действительно, целых три, хотя Максиму Андреевичу едва стукнуло тридцать два. Виной всему была влюбчивость и врожденная порядочность. Он не мог отказать женщине, желающей женить его на себе и считающей, что ей удастся сделать