Я Россию свою, мою землю родную,
Словно мать дорогую, очень нежно люблю!15
Я пытался спровоцировать конфликт. Если меня задержат – это будет именно то, чего я и добиваюсь. Вряд ли, конечно, меня осудят за эти стихи, но, может быть, хоть нарушу душевный покой равнодушного пограничного начальства.
Полковник подозрительно взглянул мне в глаза и повторил:
– Получайте гражданство. Какие проблемы? Только сначала вам придётся отказаться от канадского.
Совет он мне дал действительно полезный. Я и сам об этом раньше думал, но пока никак не могу решиться. Есть одно обстоятельство: вам не всё известно из моей биографии. Там, в Канаде, у меня двое детей от первого брака. Кто же меня без паспорта в Канаду пустит? Вот был один отчаянный американец (дело это было давно) пришёл в американское посольство в Москве и бросил свой паспорт на стол консулу. В смысле – отказываюсь от американского гражданства. Его потом застрелили в Америке. Так-то. А не надо паспортами разбрасываться где попало. Я не хочу, чтобы и меня застрелили. Арестовали – да. Этого я очень хочу! Но не застрелили! Пару раз это уже пытались сделать. Первый раз – в армии: Смоловик Олег, сослуживец из Полтавы, снял автомат с предохранителя и ткнул дуло мне в живот. Перед глазами вся моя короткая жизнь пролетела. Это не плод моего воображения. Честное слово. Некоторые не верят в это, а я увидел свой двор, школу, маму, себя, братьев и сестёр. И мне так не хотелось расстраивать их своей ранней смертью от рук психически неуравновешенного прапорщика, что я отступил. (Олег решил посвятить себя военной службе: остался в армии сверхсрочником и щеголял в новой форме прапорщика.) Зато я теперь знаю, как буду себя вести в минуты смертельной опасности. Согласитесь, не каждому выпадет такая удача. (Потом я узнал, что Олега отправили служить в Афганистан, и в феврале 1989 года он вернулся домой живым.) Второй раз дело было в Грозном. Работал с голландскими корреспондентами над сюжетом, как российские солдаты проводят в городе зачистку16. Вдруг засвистели пули, смотрю – все вокруг залегли, один я с камерой стою. Тогда тоже обошлось: снайпер промахнулся. Здесь, на границе, они не промахнутся!
– У меня в Канаде дети, – объяснил я.
– Ваше лично дело, – равнодушно заметил полковник.
Меня взбесило его холодное равнодушие, и я выпалил:
– Я отказываюсь возвращаться! Делайте что хотите! Я был не в силах контролировать свои эмоции, они достигли предельного накала. В то время моя неуравновешенная психика давала сбои. У полковника ни один мускул на лице не дрогнул. Стойкий оловянный солдатик. Точнее, оловянный полковник. Таких, похоже, из олова отливают. Потом в холодной воде закаляют. Я сам в детстве этим занимался: мы с пацанами отливали из олова и свинца кастеты. Я дрался неохотно, но, если требовалось, долго не думал.
– Вы не спешите, хорошо подумайте, – резонно порекомендовал полковник.
– Я уже подумал. Остаюсь здесь! Никуда не поеду, – упрямо