Она: А что если это я и есть?
– Ничего, говорю. Остается уточнить, зачем ты звонила. Если разыграть меня, то поздравляю, тебе это почти удалось…
Она: А если не разыграть?
– Тогда тебе удалось привлечь мое внимание к своей особе. С завтрашнего дня начну к ней присматриваться, и что-то мне подсказывает, что непременно приду к выводу, что раньше я смотрел на неё, как говорится, одним глазом, а много ли хорошего одним глазом узришь? Как есть всё лучшее пропустишь…
– На кого – на неё? Ты о ком говоришь?
– Объясню при встрече, – вздыхаю.
– В классе?!
Она умудрилась уместить в этом кратком вопросе столько разочарования, что мне это даже польстило.
– Нет, говорю, у меня дома, завтра в три часа пополудни.
На её счастье вопроса «А это когда?» от неё не последовало.
На её счастье, да зато на мой облом, поскольку завтра ровно в три часа десять минут пополудни выяснилось, что до свадьбы Галя Окольникова не намерена мне ничего такого в отношении себя позволять: ни выше локтя, ни даже ниже коленки (а икры у этой Окольниковой были просто до объедения точёные, мы всем классом на них заглядывались, так что обидно мне стало чуть ли не до слёз, ведь ради них-то я, собственно, и попытался воспользоваться оказией её звонка). И целоваться наотрез отказалась: мол, знает она эти поцелуи, с них-то всё и начинается. Это меня вконец разозлило – ведь сама, можно сказать, напросилась, а теперь недотрогу из себя строит, целкой своей бравирует, матримониумом угрожает…
Ладно, говорю, после свадьбы, так после свадьбы. Допустим, мы идеально подойдём друг другу в постели, допустим! А как насчёт твоих хозяйственных талантов? Я имею в виду стряпню, уборку, стирку и прочие необходимые составляющие счастливой семейной жизни… И представляете, ребята, эту дурёха повелась! Всю квартиру нашу вылизала, посуду помыла, всё, что грязного в бельевой корзине нашла, выстирала, и обед приготовила: борщ с пампушками. Так в роль вошла, что меня попиливать начала: дескать, давно пора там то прибить, здесь сё подправить, и вообще не помешало бы мусор на помойку снести. На мусор с помойкой я сразу же согласился. И снёс. В смысле – вынес. С концами. Пустое ведро велел младшему братцу, игравшему во дворе, домой доставить, а сам отправился на свой НП в городском парке (устроенном по образцу приснопамятного Лёни Соколова) – трахающимися парочками любоваться, излишний пар из семенников вручную стравливать. И что примечательно, Галю Окольникову с её точеными икрами, при стравливании, наотрез отказался себе мысленно представлять. Просто тупо пялился на чужой коитус и качал, качал, качал. Словом, вёл себя как какой-нибудь голимый вуайерист…
Вечером мне был нагоняй от матери за то, что хорошую девочку Галю обидел, а наутро в школе скандал от этой самой хорошей девочки – с попытками членовредительства. Нет, по яйцам бить не пыталась, но намерение выцарапать