Староста вскочил по лестнице и указал Алексею на дверь в начале коридора:
– Милости просим, сударь.
Алексей вошел. Это были небольшие покои, с одной стороны которых находилась печь. От печи было так тепло, что хотелось немедленно снять пальто, умыться и лечь спать. Но нельзя было терять драгоценное время. Алексей подошел к лавке, стоявшей напротив печи, сел и осмотрел комнату. «Мрачное место» – подумалось ему. Несмотря на то, что горело несколько лучин, здесь было не намного светлее, чем на улице.
– Зажги что-нибудь, а то темно – сказал Алексей Степану, а сам подошел к печи и стал греть руки.
– Да, сударь, сейчас – Степан убежал за лучинами, и Алексей остался один. Ему показалось странным, что брат отправился в такую глушь, только ради того, чтобы поохотиться. И дом, несмотря на то, что был вполне большим, казался слишком необычным. Он думал, что изба старосты будет похожа на здание конторы, в которой имеется жилое помещение и служба. Но как порой ожидания не соответствуют действительности!
Наконец, вошел Прохор и внес дорожную сумку Алексея. За ним, кучер внес дорожный сундук.
– Да уж, чтобы я бы по доброй воле сюда и еще раз! – Прохор пробурчал эти слова как бы для себя, но Алексей его понял.
– Я тоже ожидал увидеть что-то другое. – Сказал он, и молча, продолжил думать про себя. Вновь вошел Степан. Он разжег несколько лучин и обернулся к Алексею. – Ну-с, как теперь?
– Теперь неси карту, и рассказывай мне все о том, что произошло. – Алексей внимательно посмотрел на Степана, и стал пристально его разглядывать. В огне лучин, лицо старосты обрело демонический вид. Бойкие темные глаза, большой лоб, прямая прядь, спадающая на лоб. Казалось, только отвернись, этот пройдоха воткнет в тебя нож, и еще провернет, как следует.
«Отпечаток места» – подумал Алексей. Собирать подати, недоимки, заставлять мужиков работать – это требовало особенного искусства и оставляло свой след. Редко встретишь мясника с беспорочным лицом, и старосту – с лицом бесхитростным. Народ этот знает счет, и всегда найдет, где бы урвать своё. Тут он подумал, что отражается на его лице? Страх ли написан на нём, а может, на нём давно уже ничего не видно?
Степан вернулся с картой, и сел на краю лавки. В середине стола сначала сел Алексей, однако вскоре он встал. Привычка смотреть на карту стоя вернулась к нему и в этом месте. По левую руку сел Прохор, и оба гостя приготовились слушать старосту. Степан начал свой рассказ.
**
Два господина приехали в середине