К ним навстречу чуть ли не бежали ватажники.
– Избранные, помогите. Ранен один мой мореход.
– Сейчас, добрый человек, посмотрим, – ответила Мара, заглядывая за стоявших ватажников, и увидела носилки с раненым.
– Мое имя Катвар, а его, весельщика, племянника моего, Садоком кличут.
– Хорошо Катвар, – сказала Мара, подходя к носилкам, и осматривая заболевшего, – горячка у него, но жив, – и она быстро взглянула на Эльгу, – несите его в гостевую избу, да натопите там, дров не жалейте.
– Хорошо, – ответил кормщик, и ватага подхватила больного, и понесла носилки в дом.
– Эльга, ты в силах? – шепотом спросила Мара, – поможешь излечить?
– Смогу, – твердо и уверенно ответила девушка, набрасывая плащ на голову, закрывая лицо.
Пижма осталась с собаками, а другие Ведуньи поднялись в гостевую избу. Начали топить, печь раскалилась, но в доме еще было прохладно.
– Выведи всех, – твердо сказала Эльга, смотря на Катвара в щель из-под плаща, глазами, вдруг ставшими колючими, как острия кинжалов.
– Понял, госпожа, – кивнул в ответ кормщик, – я останусь?
– Будешь помогать, – сказала так убедительно и твердо послушница, что даже Мара кивнула одобрительно.
– Пусть согреют воды, да размешают с медом, где-то на четыре ковша, – командовала уже девушка, блестя строгими глазами из под черного войлочного плаща, – и ивовой коры истолочь надо, – и она подала из сумки большой кусок сухой коры.
Катвар ушел во двор, где мореходы занялись делом, и перестали причитать и гадать на смерть ватажника. Одни рубили дрова, другие толкли кору, третий пошел за водой к источнику. Работа закипела, даже кормщик довольно усмехался: «Умеют женщины найти работу мужчинам».
Эльга же села на лавку рядом с умирающим, дышавшего с большим трудом, его лицо было покрыто предсмертным потом.
– Мара, стань сзади, – попросила девушка, откинув плащ, и положив ладони на лоб морехода.
Эльга постаралась сосредоточится, как тогда, в страшный день, спасая брата. Как там Такай? Вырос наверное, уже выше меня. Полезли незваные мысли в голову про мать, сестру. Она закрыла глаза, стараясь от всего отвлечься, собирая тепло в свои руки, и смотря глазами только внутрь себя. Наконец, тепло вырвалось из нее, и она услышала глубокий вздох юноши. Она открыла глаза, зная, что не увидит ничего, и привычным движением опять натянула себе капюшон до самого носа, что бы никто не видел ее, ставшего теперь таким страшным, лица.
– Мара, – тихо позвала она наставницу, – подойди, не вижу я ничего, – бормотала она, широко раскрыв глаза, но видела перед собой одну только черноту.
Она услышала шаги Избранной и почувствовала ее ладонь на своём плече, и девушка взяла Мару под руку. Эльга встала, тяжело опираясь на Мару, и все равно чуть