– Ладно, мам, через час буду
Отозвался мальчик со светлыми волосами. Дверь захлопнулась. Мальчишки её быстро направились на площадку, проскочили мимо.
И вдруг Егор в светлом мальчике узнал самого себя. Он как две капли воды был похож на него, Егора, только в детстве. Когда он тоже был только десятилетним мальчиком.
Егор тяжело опустился на скамейку. Слёзы уже неостановочно катились из его глаз.
Мальчишки, увидев, что с дедом что-то не так, подбежали обратно.
– Дедушка, вам плохо? Может за врачом сбегать, он тут недалеко?
– Нет-нет, ничего. Уже всё прошло. Егор еще посидел минут десять, посмотрел долгим взглядом вокруг, как бы стараясь навсегда запечатлеть в своих глазах, а может и в своей душе эту картинку. Потом тяжело поднялся и зашагал в сторону автобусной остановки. В этой жизни ему больше не было места.
Короткая поездка на родину
Я так и не смог избавиться от этого ощущения – ощущения счастья в душе, когда попадал в родную деревню. Теперь это стало получаться очень редко, виной тому определённые обстоятельства.
Хотя могилы предков, мамы и отца, близких родственников, тянут чаще, и как-то испытываешь потом неудобство – надо бы раньше приехать. И непонятно, перед кем неудобство, тех, с кем жил, рос, провёл юность, уже и не встретишь, и соседей тех нет. Наверное, перед своей совестью. Но тянут, тянут могилы предков.
В этот раз ехали поздно, день в декабре совсем короткий – не успеет начаться, как уже набегают сумерки. Зима в этом году выдалась ранняя, ещё с ноября выпал снег и всё заморозило, ехали, и только белели по бокам дороги полоски снега, отчего ехать было легче, не так темно.
И конечно первое и главное:
– Когда будем заходить к маме на могилку? – первая подала голос сестра Наташа.
– Конечно, сразу, как подъедем, я ведь купил для мамы розы, а они до завтра потеряют свежесть, их обязательно надо положить сегодня. Брат Володя отличался безупречной логикой.
– Кто же бродит ночью по кладбищу, в темноте-то, – Наташа была старшей, и её слово обычно было авторитетным. А розы можно поставить в воду, ничего с ними не будет.
Я не вмешивался в разговор старших, хотя мне тоже, конечно, хотелось сразу с дороги попасть на кладбище. Я не был в деревне 2 года, и соскучился, и испытывал неудобство, что так долго не посещал маму. Она для меня была словно бы живая, и всё время присутствовало ощущение, что надо приезжать чаще, как и к живой.
Такого чувства почему-то не было по отношению к отцу – он всё-таки был мужчина, да и похоронили его на много лет раньше. Почему-то не хочется произносить это слово – «был», души вроде бы не умирают…
То, что темно, нас с братом не пугало, всё-таки мы мужчины. И всё-таки решили, что завтра. Сейчас ночь, темно, снежно, лезть придётся по глубокому снегу, в общем, пожалели нашу женскую часть, а с нами была ещё и моя дочь Тоня.
Всё в этот раз было иначе. Раньше мы проезжали по асфальту вдоль