– Ах, дорогой! – восхищалась она, оценивающе озираясь вокруг, – Я так рада, что ты доверился синьору Гирлондайо! Посмотри, какую красоту он создал в этом обветшалом месте, как все изысканно сочетается!
Я ощутил невольную неприязнь к этой женщине.
– Да, славно поработал, – бесцветно согласился брат.
– Нет, ты только взгляни, как кстати здесь пришелся портрет твоей матушки! Наконец она вновь заняла достойное подобающее ей место в этом доме! – увещевала она.
Наконец, ее взгляд выхватил из интерьера мою фигуру. Восторг слинял с ее лица, а губы превратились в тонкую голосочку.
Брат, следуя направлению ее взгляда, тоже обратил внимание на меня.
– А как ты находишь все это? – без предисловий обратился он, глядя на меня.
Я не понял, обращается ли он ко мне или просто глядя в мою сторону к какому-то члену сопровождающего его семейства. На мгновение воцарилась неловкая тишина, но когда я все-таки решил, что обращался Винченцо ко мне, он ответил сам.
– Нет слов? Я с тобой согласен! – почему-то в его голосе было больше сарказма, чем удовлетворения от проделанной архитектором работой.
– Все просто замечательно! – с укором возразила его жена мне, словно я пытался доказать обратное, и тут же схватила своего мужа за запястье для поддержки. – Дорогой, мы так все устали, – наигранно промурлыкала она, можно было подумать будто это она переживала этот ремонт все его время, а не просто села в карету и проехала пару улиц, – дети хотят есть, распорядись накрывать в столовой.
В этот момент из ниоткуда появился управляющий и тут же доложил, что к ужину все готово.
– Вот и славно! – обрадовалась она.
– Я не хочу есть, я хочу посмотреть свою комнату, – наконец подал голос один из детей, тот что был старше.
– Потом, золотко! Мы обсудим вопрос твоей комнаты позже, – понизив голос и едва уловимо метнув взгляд в мою сторону, ласково произнесла жена Винченцо. Но я все же смог понять, чья комната предназначалась для этого мальчика. – Пойдемте, же есть, – бодро, но нетерпеливо произнесла она.
Винченцо не сказав ни слова направился в столовую, за ним следовала его семья. У арки в гостиную он остановился, пропуская семью вперед. Я стоял неподвижно, не зная позволено ли мне присоединится к ним. Вопрос разрешил брат. Он посмотрел в мою сторону. Когда же его семья скрылась из виду, он все ещё посмотрел на меня, затем слегка кивнул мне, из чего я сделал вывод, что все же могу присоединится к трапезе. Я неуверенно направился за Винченцо, быстро скрывшегося в коридоре, едва я сделал шаг.
Когда я вошел в столовую, все уже расселись. Винченцо, как и положено хозяину