Что-то тонко звенело в тишине, Кире казалось, что звенит в её голове, пока она не осознала, что звон складывается в слова, а слова эти…
– Приходи ко мне в гости… ну, куда же ты?
Кира, чувствуя, что под платьишком её пробрал холод, обернулась на портретную галерею. Светлые, прозрачные, молодые глаза в упор смотрели на нее и были они куда страшнее начальственных очей завуча. Кира, не соображая, что с ней и куда она попала, заслоняясь журналом, как щитом, метнулась к выходу, где сразу столкнулась с каменно струящимся платьем.
По-прежнему не отдавая себе отчёта, она вцепилась в это платье, ощутив под складками что-то твёрдое, упругое и мощное. Это была та часть Анны Станиславовны, которую доселе она видела лишь издалека.
Суровый голос сверху говорил:
– Ну. Ну. Что, что, что такое?
На её голову легла холодная большая рука. Девочку куда-то повлекло, и она благодарно всхлипнула без слёз.
Внезапно испугавшись снова, но уже по-другому, она задрала голову с дыбом торчащей косичкой и встретила добрый и озадаченный взгляд расширенных от удивления глаз. Глаза эти помещались на старом, очень приятном лице.
– Извините… я за журналом… – Еле выговорила Кира, усилием воли заставив себя отстраниться
Она оглядывалась.
Они стояли в сумрачном, слабо освещённом одним-единственным бра, коридоре.
Завуч не отпускала её. Одна рука лежала на Кириной голове, точно пытаясь прочесть Кирины мысли, другая бережно удерживала девочку за плечо.
Ощутив сопротивление девочки, и увидев, как та выпрямилась, Анна Станиславовна немедленно её отпустила и сходу приступила к допросу.
5
– Ну-с. – Сказала она насмешливо. – Видно, банда Штурмютцеля проникла в школу номер тридцать семь.
Кира окончательно пришла в себя.
– Простите, я за журналом и… споткнулась.
Она обернулась, будто желая показать завучу неровность пола.
– М. – Согласилась Анна Станиславовна. – Понимаю. Понимаю.
Она тоже оглядела полы, почти незаметные, ибо окна учительской смотрели в северо-западном направлении. Здесь досыпали сумерки, а девочка и пожилая дама вдвоём стояли на туче. Полы эти, конечно, были отменно чисты, и как бы ни пострадала школа, в ремонте не нуждались.
– Я зацепилась за порог.
Анна Станиславовна кивнула, показав, что вполне удовлетворена оправдательной речью и отпускает девочку. Кира подняла журнал, закрыла дверь учительской и спросила:
– Мне идти?
Последовал кивок – так могла бы кивнуть