Надо сказать, голос его звучал уже тверже.
– Ну?
– После сближения повиснешь у него на хвосте.
– Понял.
– Дистанцию выдерживай три-пять тысяч.
– Понял.
– Мелкую рацию включи, а большую выключи.
Ох и термины у моего оператора!.. а на хрена, собственно?
– …потому что они должны нас слышать, а больше никто.
Они? Не «он», а «они»?
– …говорить буду я. Я буду долго говорить. Ни в коем случае не влазь. Но если я буду говорить больше десяти минут непрерывно – ты по нутрянке должен сказать ключевую фразу. Понял?
– Понял. А…
– Фраза дурацкая, сразу говорю. Понимаешь… вот у вас профессиональные болячки есть?
Ха. Это у нас-то! Да пилот после тридцати лет – это склад профессиональных болячек! Перечислять?
– Нет, спасибо. Так вот и у нас.
Не помешало бы узнать, у кого это – «вас»?
– Ну, считай, короче, что я болен алкоголизмом…
Однако неплохие пошли профзаболевания. Где бы и себе такую работу найти?
– …только закодированный.
Уже легче.
– …на ключевое слово. Которое должен произносить посторонний человек каждый раз, когда я собираюсь выпить больше, чем нужно.
…и уже понятно, кто будет этот посторонний. Наверное, я.
– …посторонним будешь ты. Так вот. Каждый раз, когда я буду говорить больше десяти минут подряд, ты должен сказать ключевую фразу. Понял?
Ну понял. А какая фраза-то и что за болячка?
– Болезнь называется «логорея». То есть… ну, вроде как недержание речи. У многих пропагандистов такое бывает, особенно у тех, кто выступает по радио.
Ну, допустим… а фраза?
– Геббельс, кстати, от этой заразы лечился. Отсюда и фраза.
– Слушай, ты долго будешь Муму тянуть?
– Фраза дурацкая, но работает. Звучит так: «Геббельс, заткнись!» Все понятно, уважаемые радиослушатели?
Вот на этой фразе я его и узнал. Был впечатлен.
Ежеутренняя сводка новостей – это раз. Еженедельный «Дневник авиатора», за откровенную пропаганду обзываемый «Нужник агитатора» – это два. Передовицы в двух, а может, даже и трех газетах – и это только тех, в которые я заглядываю – это три. Не попросить ли автограф?
Ящик пискнул и показал траекторию.
Святый Боже, святый крепкий, помилуй мя!..
Тормозить предлагалось об атмосферу.
Об атмосферу тормозить хорошо. Топливо не расходуется, перегрузки приемлемые, движки молчат, премиальные полагаются. Однако все это только для случая, когда в атмосферу надо войти и не надо выйти. Для посадки, например.
А вот если надо чиркнуть, тормознуть, отскочить – и оказаться снова на ста восьмидесяти – это страшно.
Если чиркнешь плохо – слабо затормозишь, в результате выскочишь на орбиту снова. Но уже на другую. Которая заранее неизвестна. Которая запросто может привести в зону действия ПКО[4].
Или не привести. Тогда ящик начнет считать, хватит ли топлива для продолжения выполнения