– Что Вы так смотрите на меня, словно ничего не понимаете, милая барышня? Вы же сами пришли ко мне в столь поздний час, прекрасно зная, что я живу один, так что же Вы?
Зое показалось, что кто-то протирает запотевшее окно ее воображения, и проявляется отвратительная картина окружающего.
– Вы полагаете, я пришла к Вам, чтобы… – осторожно произнесла она, и Викентий положительно кивнул.
Он отставил фляжку и приблизился к Зое. Она поднялась с кресла и отступила в сторону, но Викентий схватил ее и притянул к себе. Он приподнял ее голову за подбородок и насильно поцеловал, несмотря на сопротивление. Грубые манеры ростовщика были ей противны, к тому же от него отвратительно пахло сладковатым бриллиантином. Зоя взвыла от досады и отвращения и снова попыталась вырваться, но Викентий заломил ей руки и влепил короткую болезненную пощечину. Жуткая боль затмила все уголки ее сознания, и Зоя перестала сопротивляться.
Она очнулась в объятиях Викентия, и ужас охватил ее. Сопротивляться она не могла: страшно болела голова от удара, и каждое движение только усиливало боль. Она старалась мысленно отрешиться от ласк мерзавца, говоря себе, что все когда-нибудь закончится, что не надо ни о чем думать, и не казнить себя за опрометчивость. Сейчас она и вся семья во власти негодного ростовщика, но придет время, и тогда… Зоя на секунду представила, что ее обидчика сжигает небесный огонь, и ей стало спокойней, а, вообразив обугленную кожу, расплавившиеся черты лица и горящие вместе с дурацкой сеткой остатки его волос, Зоя неожиданно расхохоталась.
Викентий, оглушенный ее смехом, отпустил ее.
– Неплохо для первого раза, – заметил он. – Я всегда предполагал, что ты еще ни с кем… Но ты быстро учишься, вон как возбуждающе смеешься.
Зоя замолчала и, оттолкнув Викентия, присела на краешке кровати. Ее одежда, сбившаяся в жалкий комок, валялась у ее ног, словно обиженный щенок. Зоя подняла сорочку и набросила на себя. Все время, пока она одевалась, Викентий лежа наблюдал за ней, как торопливо застегиваются пуговицы и крючки, как приглаживаются локоны под зажимом шпилек и булавок, как обтягивают стройные ноги прозрачные чулки.
Одевшись, Зоя медленно подошла к столику, на который Викентий поставил фляжку, и сделала большой глоток.
Викентий приблизился к ней со спины и, обняв, повернув к себе. Он поразился, заглянув в глаза очаровательницы, которая несколько минут назад была полностью в его власти – они были пусты: казалось, Зоя смотрит на него и ничего не видит. Или она смотрит внутрь себя?
И тут случилось неожиданное: Викентий со слезами упал перед Зоей и, обнимая ее колени, выкрикивал бессвязные слова о том, как он увидел ее впервые еще гимназисткой, в простенькой школьной форме, как бродил возле ее дома, а потом нашел способ достичь желаемого, познакомившись с ее матерью.
– Вы гнусны вдвойне, сударь, – ледяным тоном произнесла