А Зоя не верила своим ушам, находясь в ступоре: она никогда бы не подумала, что ее особой заинтересуется не мальчишка – ровесник, а взрослый человек, старше ее на целых пять лет. Откровенно говоря, во время уроков она чувствовала себя немного напряженной, боясь, что в один прекрасный день барон обнаружит узость ее кругозора по причине небольшого жизненного опыта. Она робела перед ним, и даже загулы, о которых по очереди поведали и медички, и Фиона, и Марфа Петровна, не заставили ее относиться к нему по-другому.
– «Только хорошие люди совершают ошибки: они слишком доверчивы,» – подумала она тогда.
Ей хотелось помочь Николаю удержаться на факультете, поэтому она не скрывала симпатии к великовозрастному ученику. И что же получается? Его светлость принял ее доброе отношение за влюбленность?
Зоя молчала. Она так и не придумала, что ответить. А Николай, так и не дождавшись от нее ни слова, вскочил и, пробормотав, про себя «Все ясно», вышел из комнаты.
– Николай, куда же ты? – крикнула ему вслед опешившая Зоя, но барон подхватил на ходу пальто и шляпу и пулей вылетел из квартиры.
Зоя осталась одна в дверях его комнаты и растерянно смотрела в коридор. А туда по очереди уже выглядывали из всех дверей постояльцы. Они уставились на Зою с крайним любопытством, а неугомонная Фиона спросила:
– Ну что, поссорились? Не боись, милые бранятся, только тешатся.
Медички хохотнули, Гриша неопределенно покачал головой, а Матюша прищурился и пристально посмотрел на Фиону.
– Делать вам нечего, – разозлилась Зоя и с силой захлопнула дверь. Она не видела, как переглянулись Матюша и Фиона, и актриса кивком пригласила его зайти.
Глава 19
Непонятно, что связало двух столь разных людей, как богемно – артистическая дива и простой крестьянский парень, но тайный роман Фионы и Матюши продолжался уже около месяца. Ни Петр, ни остальные ничего не подозревали: любовники вели себя осторожно, и в присутствии остальных большей частью пикировались. Иногда их взгляды, как стрелы дикаря, пересекались из одного конца коридора до другого, и в глубине зрачков вспыхивал озорной огонь.
Матюша, боготворивший «страдалицу» Глашу, не считал связь с Фионой за измену: актриса чем-то напоминала деревенскую красавицу. Возможно, его и оттолкнули бы вульгарные манеры последней, но яркая красота Фионы дразнила его воображение. Матюша не заметил, как прикипел душой к соседке, хотя, обнимая ее, представлял в своих объятиях Глашу.
Фиона не была влюблена в Матюшу, и причина была не в его деревенском происхождении: по правде говоря, она тоже не во дворце родилась. Дело в том, что Матюша, будучи ее моложе на целых четыре года, смотрел ей в рот и не смел возражать даже,