Ладно – медички, скучные зубрилки, однако с ними он пьет чай и разговаривает на разные темы. Конечно, если Фиона по-соседски заглянет к ним, то не прогонят, однако специально не зовут.
Ей пришло в голову подсунуть Петру снотворное в чай. А что, неплохая идея! Петр любит хороший чай, особенно китайский, кирпично – красный, со вкусом лимонника. Дело было за малым: достать снотворное и затащить в нужное время Зою. Заманить под любым предлогом.
И вдруг все застопорилось: после неловкого объяснения с Николаем Зоя избегала встреч с ним и перестала бывать у них в квартире. Кажется, ни он, ни она не собирались возобновлять уроки, и Фиона могла порадоваться тому, что соперница устранена без особых усилий, однако она почти пала духом: Матюша смотрел на нее вопросительно – и что же дальше? Как же быть с Петром, чье присутствие раздражало его все больше? Пребывая в мрачном расположении духа, Матюша не делал попыток помочь или что-то посоветовать своей сообщнице.
Неизвестно, сколько времени продолжалась бы эта история, если бы не Викентий Петрович, тот самый ростовщик и кавалер Зоиной матери. Всю зиму он исправно навещал бедную квартирку Новиковых и любезничал со своей нареченной, а с наступлением весны стал приходить реже и реже, пока окончательно не пропал. Настроение Павлы Семеновны упало, словно барометр в ненастный день: она ходила, как потерянная, стараясь избегать расспросов. Пролетели масленица, пасха, а о свадьбе и речи не было.
То есть названная невеста еще до его исчезновения заговаривала о дате, однако ее нареченный находил отговорку за отговоркой, и все оставалось по-прежнему. Пролетел май, наступил светлый июнь, и вот однажды Зоя, вернувшись домой вечером, застала мать в слезах.
Павла Семеновна сидела на кухне за столом. Перед ней стояла пустая тарелка. В доме, несомненно, был ужин – Зоя сама приготовила перед уходом на службу – но мать не позаботилась о том, чтобы разогреть его. Она тупо смотрела в одну точку, не смахивая текущие по лицу слезы.
– Мама? – позвала ее Зоя.
Павла Семеновна медленно повернула голову и посмотрела на дочь пустым взглядом. Зоя бросилась к матери и затормошила ее. Мать казалась безжизненной тряпичной куклой, ее голова болталась из стороны в сторону, а руки повисли плетями. Видя ее потухшие глаза, Зоя осыпала мать поцелуями.
– Мамочка, что случилось? Где Гриша и Гаврюша? Мама, не молчи.
– Мы дома, – послышался из коридора голос одного из братьев.
Зоя обернулась: в дверях стояли мальчики. Они казались встревоженными.
– Что с мамой? – спросила, чуть не плача, Зоя.
Мальчики переглянулись.
– Мы