неудобного снаряда, да еще брошенного левой рукой, оказались поразительно велики – мои сильфиды то ли вспомнили веселую игру с посохом, то ли услышали мою мысль, – и чаша угодила точно в лоб гоблину, разлетевшись на осколки и сбив его с ног. Но этим дело не ограничилось... С уничтожением сосуда привязанная к нему гидра освободилась, и то ли на радостях, то ли от раздражения, что ее разбудили, проявила себя в полную силу. А с закачкой в нее силы я, похоже, все же перестарался... Произошедшее выглядело как самый настоящий взрыв, но не огненный, а водяной. Меня отшвырнуло в сторону, сбив с ног, гоблины вообще разлетелись кто куда... Те, кого взрывом не разорвало на части. Все вокруг, включая меня, оказалось покрыто пятнами воды и гоблинской крови. По большому счету, мне очень повезло – освобождающиеся духи ведут себя совершенно непредсказуемо, и результат мог быть, в общем-то, любым. Однако сейчас гоблинская угроза оказалась практически ликвидирована – немногие зеленявки, оставшиеся в живых и в сознании, спешно драпали в лес. Надеюсь, не за подкреплением...

      – Волк, – скомандовал я, поднимаясь и тряся головой, – охраняй.

      Несмотря на поднимающуюся при попадающих на глаза обрывках гоблинов тошноту, с громадным волком, шагающим рядом, я чувствовал себя довольно уверенно. У головы каравана, судя по звукам, продолжали сражаться, так что я поспешил помочь троице оглушенных взрывом охранников у последней телеги.

      Впрочем, двое из них пришли в себя самостоятельно и даже выставили оружие, когда мы с волком приблизились.

      – Помогите остальным, – сообщил я. – А раненым я займусь.

      Не думаю, что они послушались бы меня в более-менее обычных условиях, но водяной взрыв и волк – достаточно убедительные аргументы. Один из охранников окинул взглядом меня, затем раненого, затем местность вокруг, кивнул, после чего побежал к голове каравана. Второй последовал за ним.

      Я присел возле бессознательного охранника со стрелой в ноге. Стрела оказалась такой же «вилкой», как и та, что временно лишила меня плаща, и, подозреваю, ее острия зазубрены.

      Так... Судя по спокойствию гномов-духов в ноге, кость цела. Нужно вынуть стрелу, удалить яд и заговорить рану, прежде всего от воспаления и заражения... Сумка с инструментами была со мной, так что я, достав из-под памятного сухаря острый нож, решительно приступил к операции. Аккуратный надрез... Хорошо, что пациент без сознания, еще раз спасибо гидре – удачно его приложила. Что до последствий удара, об этом можно не беспокоиться – максимум небольшое сотрясение, так что жить будет, и даже можно этим отдельно не заниматься.

      Нужные для этой небольшой операции знания тоже легко обнаружились в темных дебрях моей, и в то же время не моей, памяти. Наконечники действительно оказались зазубренными, однако, воззвав к гномам, поддерживающим форму наконечника и плоти раненого, их удалось извлечь, не кромсая ногу сверх необходимого. Все-таки я не хирург, а шаман... Знахарь, можно сказать, и профессиональных навыков хирурга у меня все же нет.

      Затем