Там он услышал от деликатного дяди, что говорят в столице о неудавшемся походе. Со слов Нарышкина злобных речей не было, больше высказывали сожаление, что не удалось проучить басурманов. О царе говорили, что Петр Алексеевич вел себя достойно. Петр заметно приободрился после такого докладу.
В Боярскую Думу было писано письмо с подробным изложением азовских событий. Царь отмечал плохое вооружение: бердыши и сабли неудобные, намного хуже кривых турецких. Пушки бьют на малое расстояние, тяжелы, неудобны в обращении; шанцевый инструмент часто ломается. Нужны и верховые, и тягловые лошади, надежные, вместительные телеги. Надобно надежное боевое охранение войск на марше. И многое другое. В заключение Петр просил денег на новый поход и обещал взять крепость. Сам он будет, не покладая рук, заниматься подготовкой флота, ибо его маломерность и плохое качество есть основная причина невзятия Азова, и, наоборот, главное средство одолеть турок. Боярам понравилась обстоятельность и дельность царского отчету, деньги нашли, и работа закипела.
Царь бросился в работу с азартом игрока, стремящегося отыграться. Подстегивало и оскорбленное самолюбие, и страх второй неудачей возбудить непокорность, стрелецкие бунты, зловредные речи бояр, что при Софье-то жилось лучше. А там и сама царевна вылезет из монастырской норы, станет плакаться, что ее обидели, силою отобрали власть, на которую она-де имеет все права – плакаться и поднимать народ она умеет. Пойдут стрельцы опять искать правды в Кремль, искать его, Петра. Количество потешного войска и наемных солдат слишком невелико, чтобы противостоять стрелецкому возмущению. Не приведи, господи, участи Лжедмитрия, Матвеева, Вани Нарышкина.
Царь уже не стеснялся раздавать направо и налево тумаки и зуботычины непонятливым, дубасить палкой ленивцев, греметь на нерадивых. Сам, дрожа от нетерпения, скидывал кафтан или сюртук, показывал, что и как надобно делать. Строительство флоту приняло государственный размах. Под Воронеж шли все деньги, поступающие в казну. Государственным служащим не выдавалось жалованье, советовали временно обходиться собственными средствами; не желающих работать бесплатно, гнали в шею, а ежели не было кем заменить, оставляли силой.
Несмотря на колоссальные усилия, во всем ощущался недохват. Подрядчики не хотели поставлять товар в долг, то бишь даром, отговаривались, попросту бежали или разорялись, не имея возможности расплатиться с хозяевами товару и рабочей силой. С людьми никто не считался. Сегодня работаешь – хорошо. Завтра умер – поставили другого. Берегли только незаменимых мастеров своего дела да иноземцев, но и те жаловались. Недовольных вешали. Окоченевшие трупы с выклеванными глазами раскачивались по обочинам дорог. Мужики бежали, их ловили: кто послабее – на виселицу, других в железа и на стройку.
В деревнях калечились, рубили персты, показывали гнойные раны, чтобы не попасть под Воронеж. Стонали