– Ваше здоровье. Да, во Флоренции. Как вы узнали?
– Акцент, – улыбнулась Пьетра. Обычно общество незнакомых мужчин ее настораживало, но рядом с этим человеком она чувствовала себя спокойно. – И давно вы оттуда уехали?
– Относительно. Я вдоволь поездил по Италии. Но в итоге выбрал Рим. Я люблю этот город. В нем есть что-то… – Марио пощелкал пальцами, подбирая нужное слово. – Первобытное. Мне нравится эта атмосфера. Страх, кровь, секс.
Сделав вид, что не услышала последнего слова, Пьетра снова пригубила вино.
– Как давно вы работаете на отца?
– Относительно, – повторил синьор Верроне. – Сегодня я опоздал, и мне нет прощения… – Он оглядел гостей. – А где же ваш супруг?
Щеки девушки горели огнем.
– У меня нет супруга.
– Я хотел сказать, ваш нареченный.
Рука Пьетры непроизвольно потянулась к висевшему на шее крестику.
– У меня нет нареченного.
– Я вам не верю.
– Марио, дьявол тебя побери! Это ты – или мои глаза меня обманывают?!
Внезапно появившийся из-за спины Пьетры Сантино, один из помощников отца, избавил девушку от необходимости продолжать разговор. Он приблизился к Марио, и мужчины крепко обнялись.
– Ты не был здесь с прошлой Пасхи, мерзавец!
– Пару месяцев назад я задержался в Риме на несколько дней. Между прочим, ради тебя. Но в тот вечер, который мы провели в компании синьорины Оланди, ты выпил чересчур много. Тебе отказала память.
Сантино с довольным видом потер руки. Пьетра нахмурилась, пытаясь вспомнить, кому принадлежит эта фамилия. Юная дочь двоюродного брата синьора Тото, свежая и прекрасная, как первые весенние цветы в тосканских полях.
– Беатриче, – назвал ее имя Марио. Глупое, на взгляд Пьетры, и чересчур старомодное, из его уст оно прозвучало как часть языческого заклинания. – Ты мог бы позвонить и рассказать, как у вас дела, Санни. Или хотя бы из вежливости отписаться коротким письмом.
– Ты скачешь по миру в таком темпе, что до тебя ни дописаться, ни дозвониться.
– Я стою перед тобой. Выкладывай.
Бросив смущенный взгляд на Пьетру, Сантино наклонился к уху Марио и тихо заговорил, умудряясь еще и жестикулировать. Девушку при виде этой сцены разбирал смех. Уже готовая расхохотаться, она перевела взгляд с рук Сантино, говоривших красноречивее слов, на лицо Марио. И смех застрял у нее в горле.
Что изменилось в лице синьора Верроне? Точного ответа на этот вопрос она бы не дала. Или не хотела давать, потому что в противном случае следовало бы опуститься слишком глубоко в себя и признать существование тех сторон души, о которых не следует думать даже в постели с законным супругом. На одно жуткое мгновение Марио превратился в другого человека. Его глаза вспыхнули, губы тронула обольстительная улыбка – он выглядел так, словно наконец-то добился взаимности желанной женщины. Или как тонкий знаток вин, отведавший что-то особенное. Или как любитель хорошо и со вкусом поесть, размышляющий о сытном ужине.
– Так