– Глупо наводить на себя подозрение. Проще заявить, что у тебя ничего не пропадало.
Башметов крякнул, окутавшись облаком табачного дыма.
– Я спросил о том же самом Валентина.
– И что он вам ответил?
– Заявить, что у тебя ничего не пропало, невозможно. Вернее, можно, но тебя тут же уличат во лжи. Дело в том, что все данные регистрируются, и потери очевидны.
– Допустим, наш хакер – гений, как говорит Валентин. Неужели он не справился бы с автоматической регистрацией данных?
Башметов недовольно поморщился.
– Ты, Валер, конечно, прав. Но других зацепок нет. Вернее, есть одна, но весьма сомнительная.
– Ну, нам вроде не до жира.
– Атаке вируса подверглись файлы, содержащие слово «ультрафиолет» и другие однокоренные или даже просто похожие на него лексемы.
– Именно так был задан поиск для вируса?
– Не совсем. Он уничтожал и другую информацию, но именно «ультрафиолет» был основной целью. Возможно, это слово – всего лишь приманка и введено, чтобы запудрить нам мозги. Возможно, наоборот, другая информация уничтожалась для маскировки.
– И вы говорите, что нет зацепок?! – не выдержал Самсонов.
Башметов развел руками.
– Никто в «Фармасьон Прайвит Энтерпразис» не в состоянии объяснить, какое отношение к их исследованиям имеет «ультрафиолет». У них нет научных проектов, связанных с ним.
Самсонов откровенно рассмеялся:
– Вы им верите?!
– Да.
– Почему?
– Иначе серые человечки с портфелями никогда не рассказали бы об этом нам.
Самсонов задумался над словами Башметова. Пожалуй, он был прав. Если только…
– Тебе придется действовать практически с нуля, – проговорил Башметов. – Придумай, как использовать то крошечное знание, которое нам удалось получить. Больше мне тебе нечем помочь, Валера.
– Ладно, я понял. Начну с досье этих пятерых.
Оказавшись в коридоре, Самсонов направился в свой кабинет. Там он устроился с папками на диване. Открыл первую и пробежал глазами несколько абзацев. Затем достал из кармана блокнот, ручку и, не торопясь, записал самое основное:
«Владимир Абгарян, заведующий отделом вирусных культур, сорок три года, женат, две дочери, шести и одиннадцати лет».
То же самое Самсонов проделал с другими досье, после чего страницы его блокнота пополнились следующими записями:
«Леонид Харин, старший научный сотрудник отдела кожных заболеваний, тридцать один год, дважды разведен и бездетен.
Глеб Жарков, заведующий лабораторией иммунных систем, сорок девять лет, женат, имеет шестилетнюю дочь.
Руслан Долинин, заведующий отделом генной терапии, сорок пять лет, женат, растит двенадцатилетнего сына.
Анна Шварц, старший научный сотрудник лаборатории генной терапии, тридцать лет, вдова, детей нет».
Самсонов пробежал глазами пометки и решил, что просто ехать в «Фармасьон Прайвит Энтерпразис»