– Ты, Саша, не забывай, что мы сейчас имеем дело с нелегальной литературой. Многое из ходящего в списках в определенный момент оказывается в поле зрения служб, призванных пресекать действия, вредные для государственного строя, общественного спокойствия и нравственности. Если в таких бумагах находят что-либо предосудительное, то у тех, кто их читает и распространяет, могут быть серьезные неприятности. А этот документ вряд ли посчитают вредоносным, потому что здесь всячески восхваляется государь, а выдающийся поэт представлен его раболепным верноподданным.
– Хитер этот Жуковский, – усмехнулся Саша. – Хитер, но не умен, в его письме полно глупостей и несоответствий. Неужели люди принимают все это за правду?
– Не знаю, но, судя по всему, желающих знать правду и не желающих верить в ложь не так много, – ответил Алексей со вздохом.
Вернулась Лидия.
– Аркадий еще не спит, обещал прочесть.
– Отлично! Давайте читать дальше.
Алексей взял лежавший сверху одиночный лист, на котором сверху было написано карандашом «Диплом рогоносца», и прочел французский текст:
Les Grands Croix Commandeurs et Chevaliers du Sérénissime Order des Cocus réunis en grand Chapitre sons la presidence du vénérable grand-Maitre de Ordre S.E.O.L Narychkine, ont nommé a l'unanimité Mr. Alexandre Pouchkine coadjuteur du grande Maitre del Ordre Cocus et historiogrphe de l'ordre. Le secrétaire perpétuel: c-te J. Borch.[37]
– Вы что-нибудь поняли? – спросил, Алексей, глядя на недоумевающие лица Лидии и Саши.
– Когда Пушкина назвали cocu[38], ему должно было стать обидно. А если он, в отличие от нас, при этом знал, кто такие эти Нарышкин[39] и Борх[40], и понимал смысл всех слов и намеков, то обида, наверное, должна была быть просто ужасной. Так, полагаю, рассуждали те, кто это все сочинил, – предположил Саша.
– Однако если Пушкин был уверен, что его жена – честная женщина, как это следует из письма Жуковского, то он не должен был обращать внимания на пасквили. Пушкин много лет жил под прессом ругательной критики, намного более жесткой, чем этот так называемый диплом. Алеша, читай дальше, быть может, мы сможем разобраться, какую роль эта непонятная бумажка играет в дуэльной истории, – сказала Лидия.
Алексей достал из папки следующий документ, на котором были цифра 1, обведенная в кружок, и карандашная надпись: «Письмо Пушкина, адресованное на имя графа Бенкендорфа»[41]:
Monsieur le Comte!
Monsieur le Comte! Je suis en droit et je me crois obligé de faire part à Votre Excellence de ce qui vient de se passer dans ma famille. La matin du 4 Novembre, j e reçus trois exemplaires d'une lettre anonyme, outrage use pour mon honneur et celui de ma femme. A la vue du papier, au style de la lettre, à la manière dont elle était rédigée, j e reconnus des le premier moment, qu'elle était d'un étranger, d'un homme de la haute société, d'un diplomate.
J'allai aux recherches. J'appris, que sept ou huit personnes avaient reçu le même jour un exemplaire de la même lettre, cachetée et adressée à mon adresse, sous double enveloppe. La plupart des personnes qui les avaient reçues, soupçonnant une infamie, ne me les envoyèrent pas. On fut, en général, indigné d'une injure aussi lâche et aussi gratuite; mais tout en répétant que la conduite de ma femme était irréprochable, on disait que le prétexte de cette infamie était la cour assidue que lui faisait M-r Dantés.
Il ne me convenait pas de voir le nom de ma femme accolé en cette occasion, aves le nom de qui que ce soit. Le le fis dire a M-r Dantès. Le Baron de Heckern vient chez moi et accepta un duel pour M-r Dantés, en me demandant