– Как думаете, каковы шансы того, что Радигост был прав?
– Ничтожные, – отозвался Родерик, не открывая глаз.
Лета вернула самокрутку Марку.
– Орден Превосходящих мог знать многое, – сказала она. – Возможно, если бы кто-то из этих чародеев был жив, он бы ответил на все наши вопросы.
– Но кто может стоять за спиной Лека?
– Да кто угодно. Или же он сам является кем-то другим.
Марк фыркнул.
– Кто-то дал Церкви оружие против магов, – заявила Лета. – Кто-то снабжает их этим устройствами, блокирующими любое использование Первоначала и позволяющими выследить его. Без этого Инквизиция не смогла бы победить Сапфировый Оплот и так бы и осталась пережитком прошлого.
– А нельзя просто взять и прикончить святошу? – спросил Родерик, выбравшись из лежачего положения.
– Сначала мы должны узнать, кто он и как его остановить.
Родерик, веривший в успех Иветты меньше всех, покачал головой. Лоб его покрывала испарина, а к обнажённому торсу прилип песок. Лета сама страдала от жары, давно сбросив куртку на землю и оставшись в рубашке. Одна только Иветта по-прежнему бродила в своём чёрном плаще, будто бы не чувствуя горячего воздуха. По счастью, ничто на памяти Леты не могло сравниться с тем пеклом, которое преследовало её в Пустошах Кильтэля. Даже сегодняшнее солнце на небе без единого облачка было не более чем досадливой помехой, особенно когда при себе имелись полные прохладной воды бурдюки.
В лесу не было такой жары, но Иветта предупреждала, что внутри кратера им будет казаться, что что-то тут не так. Не такой была погода, характерная для юга или побережья Жемчужного моря, но никак для серединных земель.
В какой-то момент Лета вылила на голову половину бурдюка, пытаясь освежить чуть заторможенный разум. Так недалеко и до солнечного удара.
– Иветта рассказывала о чародее, который в прошлом веке выреза́л целые толпы мирных граждан, – произнёс вдруг Марк, затушив самокрутку в песок. – Орудовал ни где-нибудь, а в самом Велиграде. Убивал их крайне извращёнными методами, магией вырывая им суставы и раскаляя кровь в жилах.
Лета вспомнила, как застала Лиама за пыткой лутарийца, когда он с помощью магии заставлял того испытывать невыносимые муки, и поёжилась.
– Зачем он этот делал?
– По идейным соображением. Его преследовали представления о магах как о высшей отдельной расе, он с ума сошёл на этой теме. Даже написал книгу, из-за которой его исключили из Сапфирового Оплота. Он считал, что смертные, не обладающие магическим даром, – всё равно что животные, и стремился это доказать, выпуская им кишки. Трупы он оставлял крайне обезображенные, совсем непохожие на человеческие, – Марк прервался на мгновение и хмыкнул. – Но, когда его поймали и жестоко казнили, его кровь и внутренности ничем не отличались