Дометриан не ответил, но Кинтия знала, что её слова были достаточно убедительны. Если уж Фанет не мог повлиять на царя, то слова провидицы и страх за свою дочь сделают своё дело.
Она подошла к окну, вдыхая пропитанный морской солью воздух. Когда-то она мечтала жить возле моря. Жить в великом городе Сфенетре, где жизнь ни на миг не затихала, где утром будил шум суетливого рынка, а ночь опускалась на землю под звуки кифар; где улицы патрулировали легионеры, а в гавани собирались торговые корабли множества других стран; где жар золотого солнца смывался сладкой солью Жемчужного моря, а зимой после долгих месяцев засухи с неба проливались тёплые спасительные ливни.
Она столько лет молила Алайдею избавить её от страданий, а получила куда больше. Боги даровали исцеление от ран прошлого и гостеприимство этого удивительного города. Более того, они позволили ей обрести семью.
– Помнишь моё видение о твоём сыне? – спросила она, обернувшись к царю. – Знаешь, почему я не видела лица матери, только тебя и младенца?
Дометриан поравнялся с ней.
– Потому что сама была ею, – сказал он, положив ладонь на заметно округлившийся за несколько месяцев живот Кинтии.
Провидица улыбнулась.
– Раньше я совсем не представляла себя кем-то другим, кроме как неумелой магичкой, – проговорила она и подняла глаза на Дометриана. – А теперь я царица Китривирии и мать будущего наследника трона. У богов были очень странные планы на меня.
– Нет в этом никаких замыслов богов, – Дометриан поправил локон её волос, убрав его за ухо, и провёл пальцем по щеке. – Разве они могут заставить смертного полюбить?
В ответ на признание она спрятала лицо у него на груди, обвивая руками за талию. Может быть, не боги были причиной её счастью. Какая разница, когда одни лишь его объятия – словно отчий дом, которого у неё никогда не было.
***
В иссушенном солнцем и многими годами овраге было пусто. Никаких руин, камней, обломков, ничего из того, что могло указывать на присутствие Ордена Превосходящих. Кратер, заполненный лишь серо-белым песком, который был похож на пепел, простирался на целые километры. И всё же можно было почувствовать что-то странное, спускаясь в Пуст по крутому склону – лёгкое покалывание кожи, словно теми же самыми песчинками, горячими от солнца и сухими. Была ли это магия, или просто ветер разносил песок по всему кратеру, подобно маленькому вихрю, никто не мог знать наверняка.
С самого появления здесь Иветта нарезала круги по кратеру, выставив перед собой маленькое стёклышко в серебряной оправе, которое, повинуясь её заклинаниям, послушно парило в воздухе. Казалось, стёклышко само выбирало направление, а магичка следовала