***
Внезапно на мгновение стихла музыка и погас свет, некоторые посетители от неожиданности заохали, прокатилась волна возбуждения. Затем огни всего зала стали зажигаться и гаснуть по очередности, сначала медленно, затем ускоряясь под возникший ритм ударных и закрутились так, будто весь клуб стал огромным зеркальным шаром, захватившем всех присутствующих в немыслимый космический полет.
Из-под купола на центр танцпола выстрелило снопом дымчатого белого света, который разделился на разноцветные лучи. Те стали кружиться, выписывая восхитительные спектральные фигуры вдоль пилона. И тут из самого центра лучей возникла она, вся искрящаяся и прозрачная, с распростертыми руками, зависая под самым куполом звездного неба, держась на пилоне одной лишь хваткой сильных и тугих бедер.
Гости таращились вверх, раскрыв рты и показывая друг другу пальцами на диво, висящее в невесомости музыки и света. Через несколько гитарных аккордов она скатилась по пилону и коснулась голыми пальцами ног танцпола одновременно с первыми звуками голоса Майкла Джексона. Это была удачная клубная обработка его песни «Blood on the dancefloor»1.
Сначала девушка, двигаясь в ритме щелчков и вздохов Майкла, приближалась то к одному краю танцпола, то к другому, изгибалась и замирала в немыслимых, но от этого еще более
изящных позах. Сделав таким образом круг, она вернулась к шесту и с колен, захватив ступнями и одной рукой пилон, оттолкнувшись другой рукой от пола, оплетши шест как змея, крутясь, поднялась на нем на два метра в высоту. Пластичность ее была завораживающей, еще более потрясающей была крепость ее рук и ног. Она то плавно извивалась, слегка делая бедрами круговые па, будоража и заводя мужчин, то совершала невообразимые перемещения по пилону, заставляя замирать от страха женскую часть публики. Своими верными движениями она окрашивала малейшую перкуссию композиции, и не она, а уже Джексон стремился попасть в такт ее ритма.
Исчезла она также внезапно, поглощённая разноцветными лучами света, выскользнула из коллективной фантазии, оставив сладкую истому в области таза и тонкую нотку горечи на кончике языка.
***
Как только на центральный танцпол вышли три девушки, а свет стал ярче и прозаичнее, посетители клуба уткнулись в свои тарелки, застучали приборами и зашумели. Танцовщицы били тоже хороши, и пластичны, и сильны, но выступление Ирмы возбудило человеческие аппетиты, которые в рамках данного времени и пространства можно было удовлетворить только в области