Домой она пришла охваченная еще большей тревогой. Родители не услышали от нее ни слова за весь вечер. Когда мама принялась ее купать, Шева молчала, прижав ушки. Она как будто боялась случайно выдать какую-то страшную тайну, которая разрушила бы их Дуб, а саму ее швырнула бы в реку прямо в любимой синей ванне. Она не стала просить почитать ей сказку и поспешила как можно скорее остаться в комнате одной. Ей даже было страшно оставаться без света, хотя она очень гордилась тем, что уже несколько месяцев могла спокойно спать без него. Включив торшер, Шева нырнула под одеяло и накрылась с головой.
Она начала думать о том, почему ее подруги нигде нет и почему родители как будто не замечают ее беспокойства. Папа всегда катал ее на плечах, если она начинала грустить, или начинал щекотать. А мама никогда не забывала зайти к ней перед сном и пожелать спокойной ночи.
За этими мыслями все не удавалось уснуть, и Шева вылезла наружу из-под теплой темноты.
Вокруг нее был луг.
Луг был бескрайним и весь-весь в мелких бледных-розовых цветочках и росе. Сверху на нее давило огромное синее небо с пышными дождевыми облаками. Несмотря на облака, луг был прямо залит солнцем. Вокруг не было ничего, только цветки клевера слегка дрожали от слабого ветра.
Шева открыла, что под одеялом не было ничего, кроме нее самой, лежащей на траве. Она осмотрелась, но так ничего и не увидела, кроме травы и неба. Шева почувствовала, что ей нужно идти туда, за горизонт, и последовала этому неясному предчувствию. Горизонт кончился очень быстро. За горизонтом не было ничего.
Она увидела перед своими лапками последние сантиметры земли, после которых открывалась сиреневая бездна с медленно вращающимся ураганом далеко внизу. Сразу за обрывом поднималась золотая световая стена, настолько яркая и сверкающая, что Шева инстинктивно прищурилась. Ничего не было, кроме сиреневого, заполонившего все свободное пространство, и золотого света. Шеве показалось, что бездна ждет от нее вопроса, и потому она, вытянув шею и посмотрев в самую ее суть, закричала:
– Пиона, ты на меня злишься?
Бездна не услышала в потоке речи непонятного языка своего имени и тактично промолчала.
– Пиона?!
Шева опустилась на землю, села и свесила с обрыва лапки. Свет, казалось, был настоящим и приятно грел их. Она чувствовала одиночество. Вспомнилось, что мама и папа ей не родные. Интересно, они хотят завести еще одного, своего ребенка? Ей этого очень не хотелось. Это позволило бы ей окончательно убедиться, что дети все-таки бывают чужими, и сама она, Шева, всегда была чужой для своих двух самых дорогих существ. Она только что посмотрела в бездну, а бездна посмотрела в нее, но это не значит, что они расстанутся, как только