– Здесь… кто здесь… – пробормотала она, а потом, видимо, собралась и добавила на очень хорошем илините:
– Здравствуйте. Я прилетела с поручением. Пожалуйста, выслушайте меня.
– Ты меня видишь? – удивленно спросил он.
И вдруг понял, что они разговаривают прямо. От изумления он не мог вымолвить больше ни слова.
– Я вижу твой облик – цветной, вон там. Я раньше не видела цвета… это со мной впервые – наверное, потому, что не вижу ничего остального. А можно вернуть мне обычное зрение? А то мне как-то не по себе…
– Нет, пока не могу. Останься там, где стоишь, и отвечай на мои вопросы.
– Хорошо.
Она повертела головой в разные стороны, словно оглядываясь, и в глазах у нее появилось изумление, а цвета засияли.
– О-оо… но… я вижу… это так красиво… но как много!.. У меня кружится голова!
– Я не понимаю, о чем ты.
– Здесь должны быть просто горы, но я вижу… это как будто… наверное, это имеет форму, да, это горы, но они… это нахлынуло на меня… ох, я не готова!
Она зажмурилась и потрясла головой, потом снова широко раскрыла глаза.
Кетл пытался понять, что происходит. У нее впервые в жизни появился взгляд?
– Ты землянка? – решил уточнить он.
В его голове не укладывалось, что существуют, оказывается, земляне-индиго, земляне, умеющие говорить прямо, и земляне, видящие истинный образ вещей. Скажем так, даже среди илле, а тем более среди женщин-илле, первые и вторые не встречались.
– Да, и я…
– Подожди, не торопи своих вод, иначе они утекут от моих берегов. Отвечай по порядку. Значит, ты умеешь говорить прямо?
Он сомневался, что она поймет вопрос, но она поняла.
– Да, но я раньше не знала, что могу. До тебя я говорила прямо только с одним разумным. Я и сейчас заговорила так случайно, наверное, потому, что ты отключил мое зрение, и я…
– Расскажи, как ты видишь меня.
– Скорее только твой цвет, но он так выделяется среди всего, он мерцает, как у живого… но не так, как земля подо мной или небо, они тоже мерцают – и я уже не в темноте, и чем дольше, тем больше я вижу… но… я говорю что-то не так, прости, сейчас у меня не очень хороший илинит. Я теперь понимаю, что значит цвет у разумного! Это совсем не аура (она произнесла непонятное слово). Это весь человек… то есть разумный. Твой цвет сиренево-синий, больше сиреневый, чуть фиолетовый, и есть еще зеленый, как изумруд, а может, как молодая ель, темнее, чем листва у наших деревьев, но я не имела в виду грязный, нет, он очень красивый! И оранжевый. А мне говорили, что у меня тоже есть зеленый и синий.
– Они у тебя более ярких оттенков, – заметил Кетл. – Оранжевый – не мой цвет, он появлялся у меня лишь несколько раз за всю жизнь. Я не скрыл эмоций потому, что сильно удивлен. А еще ты…
– Знаю, индиго, да?
Его ум, привыкший быстро систематизировать информацию, наконец, заработал.