– Со слов Вики я так и не понял, где ты живешь. Она представила вас какими-то гастролершами, что ли.
Донара улыбнулась.
– Это все ерунда.
– Так где?
– Такое ощущение, что ты хочешь меня спровадить.
– Что ты! И в мыслях не было. Я это к тому, что если твой дом находится далеко, тебе не обязательно отсюда уходить, по крайней мере сегодня.
Донара снова игриво улыбнулась и отпила чуть-чуть вина из своего бокала. Алексей, боясь неостороно оброненного слова, поспешил переменить тему.
– Что ж, и как тебе здесь?
– Довольно мрачно и в то же время просторно. Есть, где разгуляться и что посмотреть.
– Я уверен, что могу показать тебе то, что ты до сих пор не видела, – слегка наклонившись, сказал Алексей.
– Что же это?
– А вот… Сюрприз.
– Звучит интригующе. Думаю, я бы взглянула на это место, – спокойно ответила Донара. Тонкие губы ее чуть поблескивали, и Алексею приходилось сдерживать себя, чтобы не поцеловать их.
Старичок-фотограф стал настолько подвижен и изобретателен, что его с легкой натяжкой можно было перепутать с женихом. Фотоаппарат его уже гулял по рукам так же, как и фотографии с наплечной сумки. Вадим слонялся по секции с этой привлекательной игрушкой и снимал что ни попадя. Всем хотелось сфотографироваться на балконе, но возникла одна проблема: требовалась новая кассета, а у развеселого старичка попросить было нельзя, не озадачив его. Вадим порылся в сумке и нашел запасную кассету, которая ввиду материального дефицита, по мнению врио преклонного возраста фотографа, требовала мгновенной окупаемости. Таким образом, каждый последующий снимок приносил Вадиму от пятидесяти копеек.
Все речи, высокопарные и низменные, нитка по нитке сматывались в один клубок, судьба которого была пролежать без дела вечность в пыльном чулане; незримый, неуловимый счетчик показывал такую баснословную цифру страсти, что даже все общежитие, будь оно здесь, не могло бы ее оплатить. Сотрапезники упивались каждой секундой как могли, словно такой день мог больше не повториться. В ход пошли какие-то вульгарные издевки, перетирание костей и слезная ностальгия. Магнитофон транслировал европейские хиты, а вместе с тем и ощущение удавшейся, салатовой жизни. Кое-кто посетовал, что нужно было накрывать свадебный стол в холле, и тут на него