– А почему бы тебе этого адвоката не полюбить? Вроде такой респектабельный. Сама говоришь, квартира шикарная, машина дорогая. Вдовец. Вполне даже симпатичный мужичок для своих шестидесяти. Или адвокат в постели никакой?
– Не в этом дело. Помнишь, у Осипа Мандельштама: «И море, и Гомер – всё движется любовью». Истинная любовь, я думаю, такое самодвижущееся чувство, корни которого надо искать в иных мирах. Например, Ибн-Хазм, это андалузский поэт, так вот, он понимал любовь как союз душ, заключённых до создания мира, душ, сотканных из той же первозданности, которая воплощается в реальных индивидуумов. И, воплотившись, эти индивидуумы ищут друг друга, жаждут встречи, потому что их связывает магнетическая тяга. С адвокатом я встречи не жажду.
– Ничего, может, ещё встретишь своего индивидуума.
– Ой, да о чём ты? В мои-то годы кого я могу встретить? Посмотри вокруг, одни алкоголики.
Блондинка послушно огляделась. Споткнувшись взглядом об Ивана, согласно кивнула.
– Ну и живи одна в своё удовольствие. Ты женщина самостоятельная. Зарабатываешь неплохо. Скоро пенсия, хоть небольшая будет, но всё же. Никто тебе и не нужен.
Иван насторожился. О чём это блондинка говорит? Судя по фигурам, им максимум лет по сорок пять.
Брюнетка снова повернула голову к окну и чуть слышно, обращаясь в серое ноябрьское небо, почти прошептала:
– Нужен.
– Да где наш заказ? Тебе не кажется, что пока мы здесь сидим, можно было не только налепить вареников, но и слетать за вишней в жаркие страны? Но мы дождёмся, да? А с завтрашнего дня сядем на диету. Впрочем, тебе не обязательно.
– Фигурой бог не обидел. Да вот лицо меняется не в лучшую сторону, Аллочка.
Брюнетка по-прежнему была обращена к Ивану аккуратным стриженым затылком, но, мысленно нанеся, как талантливый график, на полотно её голоса несколько отрывочных коротких штрихов: линию шеи, мягкий овал щеки, округлый кончик носа, траекторию взмаха тонкой кисти руки, движение изящного торса чуть вперёд и вправо к сидящей с торца стола собеседнице, он почти безошибочно, как выяснилось позже, представил себе её лицо. И нашёл его очаровательным.
Интересно, как зовут брюнетку? Блондинку, понятно, Алла. Красивое имя, два «а» и два «л». Распевное. Мистическое.
– А спорим, Алла тебе не даст.
– Да нужна она мне больно.
И закончить бы на этом разговор. Так нет, как же, ему, самому видному, самому умному, самому-самому – да не даст. Еще и Адрюха привязался, как банный лист к заднице, спорим да спорим. Поспорили. Дала. Через месяц заявила, что беременна. Пришлось жениться, не вылетать же из академии.
Журчание медовых голосов вернуло его к действительности.
– Аллочка, ну почему слова «старость» и «некрасивость» воспринимаются нашим сознанием как синонимы? Весна, конечно, прекрасна, никто не спорит, но «осенняя пора – очей очарованье». Хотя нет, не совсем