– Сколько?
– Вот эта модель стоит… – начал Крылов. Коршун перебил:
– Сколько дадите скидки?
– Сейчас сезон, – Крылов показал на снег за окном, – скидок нет.
– Ну и что? – удивился мужчина. – Я хочу купить, дайте скидку!
– Почему мы должны её дать? – тоже удивился Крылов.
– Потому что я клиент. Я покупаю!
– Так я вам и продаю…
– Понятно, – оборвал клиент, – не решаете вопрос. Позовите хозяина!
– Хозяин вам скажет то же самое, – заверил Крылов. – Сейчас скидок нет.
Коршун презрительно фыркнул:
– Как вы тут работаете? Вообще не умеете продавать! Нате, передайте боссу…
Он сунул Крылову визитку и крикнул своему охраннику:
– Да ну их, поехали в «Ямаху».
«ПЕСТРОСИБ. Олег Тиньков. Председатель» – прочитал Крылов и позвонил Каневскому: так и так, какой-то Тиньков требовал скидку, а теперь поехал в «Ямаху».
– Всё правильно, – успокоил Каневский. – Не надо идти на поводу. Пусть купит «Ямаху», потом всё равно к нам явится. Как, говоришь, его фамилия?
Скоро Тиньков открыл ресторан имени себя, потом выпустил одноимённое пиво. И, конечно, обзавёлся техникой «Бомбардье». Но в РОСАН больше не приезжал.
Прямой эфир
В декабре состоялся первый телеэфир, посвящённый Снегоходному Кубку.
Телевизионной трансляцией руководил ветеран ленинградского телевидения Эрнест Наумович Серебренников. Его голосом озвучивалось каждое спортивное событие города. Серебренников мог говорить часами, лично знал всех местных знаменитостей и упорно называл снегоходы «мотонартами».
– Вы поймите, – готовил он нас в студии, – нельзя отвечать скучно, нельзя молчать, зрители сразу переключат канал. Это же спорт! Мотонарты! Глаза должны гореть!
– Да понятно… – вразнобой загудели мы. Что тут сложного-то?
«Пять, четыре, три, два, один… Эфир!» – объявил голос под потолком. И все окаменели. Кроме Эрнеста Наумовича, конечно. После пяти минут жизнерадостного монолога он неожиданно обратился к Яковлеву:
– Скажите, а почему эти соревнования проводятся в Ленинграде, то есть в Санкт-Петербурге?
Володя насупился:
– Ну как почему… А где же ещё?
– Потрясающе! – воскликнул Серебренников, – Действительно, где же ещё! И вы знаете, я вам больше скажу… – он повернулся к Роману. – Ведь мы знаем, что мотонарты изобрёл Бомарше…
– Бомбардье, – чужим голосом поправил Роман.
– Да! Ведь он, кажется, француз… Как же это пришло ему в голову?
Тут по плану Роман должен был рассказать известную легенду создания снегохода, но он молчал и, не мигая, продолжал смотреть перед собой. Мне стало жарко.
Наконец, Каневский открыл рот:
– Видите ли, э-э-э… дело в том, что э-э-э… когда-то в Канаде… э-э-э…у Бомбардье заболел сын… и-и-и… э-э-э…
– Потрясающе! –