К ней подошла Гунта, невесть откуда появившаяся на поляне. Она стала на колени рядом со страдалицей и что-то ласково зашептала ей на ухо.
– Я знаю, что надо делать, – тихо сказал альбинос, и младенец метнул в его сторону испепеляющий взгляд. Альбинос продолжал говорить (привожу слова, как я их запомнил, то есть не в полном виде):
– Бог Богов и Господь Господей, огненных чинов творец и бесплотных сил хитрец, небесных и поднебесных художник. Возьми своею владыческою рукою из новорожденного скорби и болезни, злыя дела, помрачительныя, и силы дьявольские поверзи в огнь лютый.
– Икоты-икотницы – шепотную икоту, потяготную икоту, клокотную икоту, смехотворную икоту, плач неутолимый, усовники, болетки, внутренняя огневы, топорки, глухую тоску, подданную, поддельную, подвивную, взглядную, сполюбовную, с буйной головы, с семя, с мозгу, с ясных очей, с черных бровей, с длинных ресниц, изо рта, из носу, из губ, из десен, из зуб, с языку, с могучих плеч, из белых рук (он немножко запнулся и посмотрел на темнокожего младенца, который, впрочем, как все проследившие взгляд альбиноса заметили, стал совершенно белым), из белых рук, из завитей, из костей, из перстов, из-под ногтей, с белой груди (еще один взгляд – и уверенно), с белой груди, с ретивого сердца, с черной печени, с белого легка, с серого желудка, из желтой желчи, изо всего чрева человеческаго, с поясницы, с подколенных жил, из лапастей, из перстов, из-под ногтей, из крови горячей, изо всего тела человеческаго.
Сказав это, альбинос изнемог и, прислонившись к сосне, медленно сполз на землю. Младенец глядел на него с ухмылкой и только произнес:
– Ишь ты!
Видя состояние альбиноса, в дело вступили близнецы (они говорили по очереди):
– Окаянныя дьявольницы, как имена ваши? Рцыте нам!
Со стороны младенца послышался низкий женский голос:
– Мне есть имя Трясовица – распаляю у человека все члены и кости.
И двенадцать раз разными голосами на вопрошания рыжих отвечал младенец:
– Мне есть имя Медия, зноблю все члены.
– Мне есть имя Ярустошо…
– Мне есть имя Коркуша…
– Желтодия…
– Люмия…
– Секудия – всех проклятейшая…
– Пухлия…
– Чемия…
– Нелюдия, ночью сна не даю, с ума человека свожу…
– Мне есть имя Невия – вся проклятая и старейшая трясовица… Не может человек от меня излечиться и лишится жизни.
И опять вступил альбинос:
– Выходит морской петух единожды в год. Вострепещешь своими крыльями и воспоешь: от твоего петушьего гласу потрясется мать сырая земля, море и мелкие озера всколышутся, текучия реки возмутятся, власти устрашатся, а сила дьявольская укроется в светлые воды, ухоронится в горы, пещеры, в стоячий деревы, под лежачий колоды…
И он вновь ослаб…
Тут неожиданно