Она живет, горит, и дышит, и синеет,
И, словно птица, в ней гондола, без следа,
Без звука, – черная, таинственная реет.
Николай Митрофанов
Венеция
Венеция, Пьяцца Сан Марко,
Хаос бушующих вод…
Вслед за босою весталкой —
Иду я по площади вброд.
Кто она? Беатриче, маркиза —
В красном плаще до колена,
А может, сама «Мона Лиза» —
Пришла из французского плена.
Вода прибывает… О Боже —
Веди нас, весталка, быстрей…
Пред нами судилище Дожей,
Тюрьма и спасение в ней.
На башне пробили куранты,
И чайки охрипли от клича…
Слышу – тоскующий Данте —
Снова зовет Беатриче.
Ольга Можайская
Венеция
I.
По Пьяцетте бродят эфиопы.
Потускнел лагуны изумруд…
Все ограды мнимые Европы
Беспокойных демонов приют.
Черным лебедем скользит гондола.
Низкое с решеткою окно.
Чудится предательство, крамола…
Все, что в тех стенах погребено,
Плесневеет цветом ядовитым,
Точит и незыблемый гранит,
Прячется под мраморные плиты
И зловонным пламенем горит.
Но твоим неодолимым чарам
Уступает жадная волна…
О любимица богов! недаром
Именем Венеры названа.
С новым не померишься Аттилой,
Дряхлая Владычица морей.
Старишься над влажною могилой
В приглушенном блеске фонарей.
Нежишься на солнечном просторе,
Плещешься средь радужных зыбей,
Раковина розовая моря,
Город самых мирных голубей.
II.
Когда в голубое лоно
Тебе велят погрузиться
И рухнут твои колонны
И стены морской столицы, —
Вернешься в родные глуби
Ты в кружеве легкой пены.
Но тот, кто навек полюбит,
Капризом зовет измены.
И в час золотой отлива,
Сияя красою прежней,
Ты царствуешь горделиво
У низкого побережья.
Быть может, не ты – другая
Ступает по глади водной,
Бестрепетная, нагая
В зеркальности первородной,
Чтоб снова на камне голом
Сушить золотые пряди,
Вступить в хоровод веселый,
Как подобает наяде.
Александр Моргулис
«А если ты жгла меня…»
А если ты жгла меня
И тешиться мной хотела,
Копытом стучу коня
В тяжелую тину тела.
Взвевайся и развевай,
Как по морю пленный парус,
Меж балок и синих свай
Мерцающую Тамару.
Так – рея на высоте,
Не в тусклом чернильном блеске,
Лишь ангел слететь хотел
Ко