– У всех вырвался вопль ужаса, Трикси.
– И у тебя?
– Нет, но я-то ведь уже натренированная.
Александра продолжала вспоминать. Маркиза тоже не закричала, она только негромко сказала Ой — и засмеялась, тоже тихонечко. …Сарказм запрыгнул на стол, как шансонетка, приглашённая гусарами вскладчину, и прогарцевал, как кобыла Мюнхгаузена, с той только разницей, что его хвост был лихо вздрючен, так что его внушительные достоинства не составляли ни для кого секрета. Сервиз бренчал, одна за другой выстрелили три бутылки дамского полусладкого шампанского. Скатерть поехала за ним с тихим шелестом, все начали импульсивно вскакивать, и только её величество автоматически мельчило каблуком кожуру банана.
– Но всё это, дорогая Беатрикс, пустячки.
Александра была права, ибо услышанное Беатрикс, в самом деле, превзошло всякую меру:
– Суть в том, что у Сарказма светилась в пасти золотая челюсть Маркизы.
– Как?! – Только и смогла воскликнуть Беатрикс.
Когда ополоумевшего Сарказма, наконец, изловили в юбках у Маркизы, которая отчасти по своей немалой тяжести, но в общем потому, что женщина она бывалая и её так просто не удивишь, не изменила позы и только смеялась без передышки нежным мелодичным смехом – так вот, когда эту златозубую тварь изловили, Александра с четверть часа не могла выковырять у него челюсть.
– Твой любимец постарался на славу. …Нет, ты что хохочешь? Тебе хорошо, да? А меня до конца жизни будет преследовать видение – Мчащийся на меня Сарказм с золотыми зубами. Возможно, я узрю это даже на смертном одре.
– Ты всегда умеешь хорошо устраиваться, Лисси. …А что сказала по этому поводу Маркиза?
– Сработала придворная выучка, да и вообще она бабец с приколом. Прелестница чудно улыбнулась своими жемчужными и в ответ на мои неубедительные заверения, что я очень сожалею, потрепала Жоэля по головке, назвала его очаровательным мужчиной, промокнула
своим кружевным платочком его царапины и потом, игриво зажав ладонями жоэлевы ушки, заметила, понизив голос, что она прямо-таки восхищена темпераментом и прелестями другого мужчины – Сарказма и что Демиургу нашему следовало бы сотворить его человеком.
Словом, Маркиза, – так Бэт поняла из сердитого пересказа Лис, которая даже сейчас содрогалась, вспоминая пережитое, – как могла, скрасила скандал, причём сделала это без натужных ухищрений, а естественно и даже весело.
Громким шёпотом она уверила, что любой из присутствующих может залезть под стол и убедиться в том, что её юбка разорвана до пояса. Животное она, правда, погладить не решилась. Лис зажимала его в коленях и пыталась выколупать челюсть, а этот совершенный коточеловек пытался отъесть ей золотыми зубами Маркизы руку до локтя. Когда Александре, наконец, удалось произвести выемку челюсти, она отшвырнула волосатого