И тут, неожиданно для всех, у персов в голове происходит
«взрыв» мозга. Два мозга «взрываются» одновременно.
Пухх! Это ключевой момент в жизни любого бойца.
Вся жизнь пролетает перед их внутренним взором. А уже потом они сами пролетают как фанера над Парижем.
А перед этим полётом они наверняка слышат своего великого земляка Омара Хайяма, который мрачно, скорбно и заунывно читает им голосом поэта Иосифа Бродского каждому по рубаю:
«Наша роль в этом мире – прийти и уйти.
И никто нам не скажет о смысле пути».
И тут же контрольный выстрел.
«Не оплакивай смертный вчерашних потерь…
День сегодняшний, завтрашней меркой не мерь…
Ни былой, ни грядущей минуте не верь…
Верь минуте текущей – будь счастлив теперь…»
Мудрецы всегда дают такие советы, которыми очень трудно воспользоваться.
Персы бы и рады не оплакивать, не мерить, а поверить. И улыбнутся прямо здесь и теперь. Искренне и бесхитростно. А потом, как бы невзначай, но ловко и крепко ухватить птицу Удачи сильной рукой за её красивые крылья цвета ультрамарин.
Но вот же оно гадство какое – эти трое не дают!
Есть такой тип мужчины, условно назовём его «мужчина, ослабленный жизнью», который постоянно испытывает это тревожное чувство, что ему все что-то должны, но не дают. Или не додают.
Девушки, обстоятельства, крупье, кассиры, чиновники, спартанцы…
И список этот, как вы уже догадались сами, не окончательный.
Как губка, впитав в себя мудрость Омара, персы отчётливо и пронзительно понимают, что… ошиблись со станцией «Метро». Отсюда они явно никуда не уедут. Даже до следующей станции. Я уже молчу про конечную.
И ещё понимают персы, что на красивые крылья цвета ультрамарин положили свой глаз не только они. Но и эти трое с мечами. И чтобы двоим персам одолеть троих спартанцев должно случиться чудо.
И не простое ординарное чудо, а Чудо-юдо невозможное. Апокалиптическое. В смысле офонарительное.
Но, даже если случится Чудо, а чудеса случаются, и они на кураже, адреналине и тестостероне прорвутся в «Метро», догонят уходящий поезд, острыми клинками разомкнут закрывшуюся дверь, последнюю дверь последнего вагона и вломятся туда, скрежеща дамасской сталью и персидской ненавистью, даже тогда, когда они перережут всех пассажиров, и обдерут их ещё тёплые трупы до последней нитки, и будут весело соревноваться друг с другом у кого больше мешок с добычей, даже тогда, в любой момент, с пугающей неизбежностью и лёгкостью, для любого из них и даже для двоих одновременно, этот вагон вдруг в один миг превратиться в Лодку, плывущую по реке Стикс, и тут уже ори не ори «Я убью тебя Лодочник!» делу не поможешь.
Туда, куда плывёт Лодка, добычу не пронесёшь. Лодочник соткан