Закон относился к этому неодобрительно. Закон инстинктивно хотел иметь хоть какой-то навар с любого хулиганства. Но город стоял за своих хулиганов горой. В прямом и переносном смысле. «Рудная Гора». Такое имя было у города. Довольно жесткое. И вполне себе брутальное. Но…
Это был очень добрый город. Это был очень южный город.
В нём было столько романтики, поэзии и позитива, столько света, цветов и доброты, столько надежды на лучшее, стабильности и любви, что можно было собирать пессимистов со всей огромной страны и привозить их в этот маленький город на излечение от страшного недуга. Чтобы они полной грудью дышали воздухом этого города как лекарством.
И можно с уверенностью сказать, нечто неуловимое и загадочное, что было разлито творцом в атмосфере этого места, наверняка и неизбежно исцелило бы этих несчастных и продлило их жизнь и повысило качество этой жизни на высоту, о которой им и не мечталось. Ведь способность мечтать – удел оптимистов.
Пессимизм как вирус гриппа – подцепить его легко, а вылечишь сложно. Автор и сам, случалось, цеплял этот вирус и ему бывало даже страшно.
Пессимисту всегда трудно и страшно. Для него это норма. Это его крест.
Автор уже довольно давно понял, что дураки и пессимисты долго не живут. А жить хотелось долго. Жить хотелось так, чтобы депрессия была у других.
И он побеждал эту инфекцию. Мысленно возвращаясь в этот город и качая оттуда энергию. Мысленно обнимая этот город как любимую женщину.
Энергия присутствовала в этом месте. Энергии было столько, что даже великая Победа 9 мая 1945 года в Отечественной войне и та стала результатом этой энергии. И было неясно, исходила ли она из земных недр, или из человеческих душ.
А, может быть, в этом месте она соединялась в единое целое?
Шарманщик за работой.
Пролог 2
Последний тост получился полноценным. Грамм на сто шестьдесят. По сорок грамм в каждый из четырёх гранёных стаканов. Всем поровну. Как и полагается.
От горечи и крепости самогона только вначале кривится твой рот и всего тебя как бы встряхивает и передёргивает. Как затвор винтовки. Ку-клукс-клан. Потом снова ку-клукс-клан. И ещё раз ку-клукс-клан. И так всю ночь.
Редкая кукушка сможет прокуковать столько ку-куков за раз. За весь фильм «Кин-дза-дза» не наберётся столько «ку» между пацаками и чатланами. Не всякий клаксон выдержит столь качественно «клукс» клакснуть встречным авто. Ну, а «клан» Сопрано и вовсе отдыхает. С их смешными двойными виски. В свете наших алкогольных традиций и масштабов у них там практически сухой закон.
Кто сказал? Я сказал.
Но, повторяю, встряхивает и передёргивает тебя только в начале ночи. В конце идёт слаще сахара. Типа первое и второе блюдо закончились. И наступил он. Десерт.
Банковал Большой Брюнет: – Мужики! Сегодня лучший день в моей жизни. (За кадром медленно и лирично