тормоза, и идущий человек, за которым я шёл, был сбит тормозившей машиной. Но слишком поздно. Водитель «Жигулей» выскочил из кабины и бросился к сбитому. Я оказался ближе всех и вместе с другими прохожими перенес пострадавшего с проезжей части на тротуар. Мужчина стонал, его сильно поцарапанное лицо было в крови. Но самыми тяжёлыми могли быть внутренние повреждения. Я наклонился над ним и помог лечь прямо, положив под голову его шапку. Кто-то крикнул: «Скорую, быстро!», и несколько человек вытащили мобильники. Кто-то звонил, а кто-то наклонился над мужчиной и что-то у него спрашивал. Я стоял рядом и оглядывался. Если бы потерпевшего сбил «Мерседес», какая-нибудь ветхая старушка непременно назвала бы самоуверенного водилу «разъездившимся иродом». Но на растерянного водителя старых «Жигулей» никто не кричал, разве что ему ворчливо выговаривали. Поток транспорта медленно объезжал его машину. Парень стоял тут же и ждал приезда сотрудников милиции. Мужчина, лежащий на спине, уже не стонал, глаза его были закрыты. Он был довольно крепок, одет далеко не в новую и модную одежду, вещи при нём отсутствовали. Ему было на вид лет под шестьдесят, он имел бороду и скорее походил на бомжа или бродягу. Этого мужчину я про себя и назвал бродягой. Ничего обидного в виду не имелось. Не знаю почему, но кроме обычного сочувствия и сострадания, у меня к нему возникло непонятное чувство симпатии. Все мы бродяги в этом мире, а я, вообще, странствующий дервиш, – подумал я невесело. Индифферентные горожане стали постепенно расходится. Несмотря на то, что все это случилось в центре Москвы, ни бригады скорой помощи, ни ГИБДД пока не было. А может быть, прошли всего какие-то секунды? Я не знал, как помочь сбитому человеку. Мимо нас шли люди, часть из которых думали, что я такой же собутыльник, как и лежащий на асфальте пьяный, но более трезвый.
Тут с рёвом подкатила карета скорой помощи. Из неё вышли медики в униформе и подошли к нам. Женщина наклонилась над мужчиной и спросила, где он чувствует боль. Другой медицинский работник спросил меня, что случилось. Я рассказал, поскольку всё это время находился рядом. Затем медработники положили потерпевшего на носилки и стали помещать его в машину. Из-под пальто лежащего выпала на землю какая-то сложенная бумага или конверт. Я поднял бумагу, и машинально положил в карман куртки. Она была старая и грязная. Меня отвлёк разговор врачей. – «Он даже не знает, как его зовут и где живёт», – сказал один работник «скорой» другому. Ставьте оборудование, едем в Склифосовского. «Что Вы тут стоите, – обратился первый ко мне, – залезайте, едем».
Не знаю, как это произошло, возможно, от моей растерянности или оттого, что скомандовал врач, я залез в машину и устроился на боковом сиденье. Скорее всего, он подумал, что я знаком с пострадавшим. Но следовало спешить, а отключиться от этой ситуации, я уже не мог. «В Склиф», – коротко бросил шофёру врач и захлопнул дверцу. Больница находилась близко от места происшествия, и скоро мы подъехали к приёмному
