(Быть к матрице подсосаны должны,
чтоб бледные качать сквозь разум сны.)
Валерий Костиков
No name
Где синий фосфор закипает
И карлик в колеснице спит,
Стоит безмолвная, нагая
Твоя несчастная Лилит
Стоит и плачет, не рыдая,
Стоит и стонет, не крича,
Ты обещал ей имя рая,
А стал похож на палача
Пение, драконы и птицы
Вертикаль не древо, а лилия:
Мира ось не от мира сего.
Небеса не терпят насилия
И не прощают лишь одного
Волчьей пасти в овечьем забрале,
Черной метки на белых руках,
Черной мессы в лиловой тиаре,
Волчьей ямы в двуличных сердцах
Небеса существуют для пенья,
Для полетов драконов и птиц.
«Возлюби!» – вот дорога к спасенью,
А Закон лишь граница границ
Ностальгическое
в те дни, когда мы ничего не знали
о рок-н-ролле и гипертексте
и пространство было сплошным и необтекаемым,
а время доминировало над памятью..
горел единственный свет в окошке,
один единственный свет..
в те дни, когда мы ведать не ведали
о существовании Великого Ничто,
и не врастали в него, как в Летучий Голландец,
(«часть корабля, часть команды»)..
Мы игрались в игрушки мира,
воспринимая их как реальность
Я хранил эти дни, как джина в бутылке,
верил в них, как в страну чудес,
таскал за собой, как гирю на ноге,
и порой следовал, как за собакой-поводырём..
но пришло время
подарить призраку покой,
пустить на ветер архивы,
и, сжав память в цифровой формат,
С широко раскрытыми глазами
Сказать:
«Здравствуй, дивный новый мир!
Я выиграл право «Быть!»
Парижский Экстаз
Показалось,
Что химеры
В моей душе
Разом ожили и завыли
Оказалось,
Её галеры
Пошли в туше
И я был ранен навылет
Стезя покрова
Рябая баба,
Роди раба.
Ты матерь гроба,
Сруби кабак.
Твоя утроба
Красна, как мак,
Бела, как роба,
Черна, как мрак.
Скирда без крОва,
Стерня кровА..
Стезя Покрова
Спасёт раба
Все тела остались расплавлены
Все тела остались расплавлены,
Все молитвы капелью стекли..
Это счастье быть обезглавленным
За щепотку нетленной земли,
Это счастье быть обескровленным,
Если крыша горит по краям..
Просыпаясь живым и несломленным
И хмельным, как Омар Хайям,
Но несчастье