– Казак ты у нас, оказывается, – Данька погладил лошадиный нос. Боливар улыбался. Осмелев, лейтенант открыл дверцу, хлопнул Боливара – прими. Лошадь послушно подвинулась. Данька нашел щетку и принялся вспоминать остальные азы варькиной науки.
Отряхнул коня от опилок, принес седло. Было странное чувство – как в детстве, когда он как-то после школы первый раз самостоятельно сел на электричку и отправился из своего предместья в большой и незнакомый город. Или когда тем летом, два года тому, решился сломать вроде бы раз и навсегда заведенный порядок и пригласил Яну на дачу.
Как ему вообще пришла в голову эта крамольная мысль – утащить Янку, такую чистенькую, цивилизованную, всегда накрашенную, в дорогих шмотках, – и за сто километров от города, где нет электричества, туалет на улице, грязно, свежо и пахнет дымом? Так вот, – когда эта мысль появилась, – он понял, что попал. Военное садоводство; бывший аэродром; бывший ингерманландский хутор – это был его остров Сальткрокка, его Мумми-долл, место, где сходятся параллельные рельсы. Там до сих пор был жив отец, Витька там каким-то образом не уехал в Амстер, а мама – в Нью-Йорк. Мысль о том, что в этой волшебной стране может оказаться какая-то девушка, была равносильна признанию в любви. С этого момента увиливать от себя стало невозможно – и он сам чувствовал, что теперь при взгляде на Яну в его глазах появляется то неуместная обволакивающая нежность, то еще более унизительная тоска. Тоску он давил нещадно, а еще – заглушал преувеличенной веселостью. Долго так продолжаться не могло, и когда на исходе лета ему позвонил Витас и сказал, что он проездом в России, Данька зажмурил глаза и набрал Янку. Она согласилась на удивление быстро: забавно, – сказала она. Это может быть забавно, только поедем на моей машине. И хихикнула: заодно поучу тебя водить.
– Доктор Кольцов, завотделения, – представился он, и зачем-то добавил: – Подполковник запаса.
Оглядел Даньку, покачал головой.
– Восстанавливаетесь быстро, молодцом, товарищ лейтенант. Тут вот какая петрушка выяснилась… Давайте-ка я вам помогу, и поговорим у меня в кабинете.
Кольцов решительно отстранил Альку и, подхватив Даньку под мышки, без особых усилий помог ему сесть в коляску. Покатил к выходу, жестом распорядившись Альке отворить пошире дверь.
Карпович поймал изменившееся выражение лица солдатика, – так переименовали Даньку, после того как миновала угроза его скорого переселения в мертвецкую, – оно будто закаменело, из нервного став взрослым и бесконечно усталым. Покачал головой и принялся убирать шашки.
– Подождите здесь, – распорядился завотделением, закатив Данькино кресло в кабинет. Смирнова кивнула закрывшейся перед ее носом двери и отошла к окну. Перед тем, как забрать Ворона, Кольцов коротко сообщил ей, что на его счет пришло распоряжение из части. Она вряд ли могла предположить в подробностях, о каком распоряжении